Созвездие

За долгую врачебную практику встречаются те, кто навсегда остаётся в твоей душе и просит написать его историю. Их доброта, любовь к ближнему трогают до глубины души. И для них ты на всё готов...

25341

Геня Абрамсон был рад своему гостю. Молодой человек совсем недавно поселился во вновь отремонтированной квартире напротив. Несколько дней назад они встретились на лестничной клетке. Сосед вёл с прогулки своего сеттера. Пёс не облаял Абрамсона, и Геня был страшно рад, потому что по его мнению нужно было дружить или с любовницей соседа, или с его собакой.

- Вам опять нечего делать и вы скучаете безмерно? Уже решили не идти со своей собакой на улицу? Как же можно держать бедное животное дома столько времени? Ему также как и вам необходимо покакать и пописать на травку. И прошу вас не цепляйтесь к словам. Конечно вы мочитесь не на травку, а в свой драгоценный унитаз. Но собака есть собака, и у неё свои предпочтения.
Так что идите погуляйте со своим животным час на свежем воздухе, а я тем временем соберусь с мыслями, выпью рюмку водки, доем остатки фаршированной рыбы, которую мне вчера было приготовила Теся, но половину съела сама, и расскажу историю дорогого мне мальчика, сына моего друга.
Поверьте, это стоит того! Конечно я не знаю, с какой скоростью вы можете воспринимать рассказ старого человека, и как быстро работают ваши мозги. Мои работают уже не очень быстро. Но я буду очень стараться рассказать понятно и подробно, ведь для меня главное - как глубоко вы можете чувствовать и сопереживать. Поэтому буду точен в изложении, последователен и краток, хотя поговорить с хорошим человеком очень даже люблю.

Долгое время мои традиционные установки ломали чувство сострадания ближнему. Теперь я в этом раскаиваюсь. Возраст способствует вызреванию особой житейской мудрости, поэтому я и решился на этот бесперецендентное по моим представлениям повествование. И даже, если вы в принципе не готовы согласиться со мной, ну не готовы — и всё!, даже, если ваша душа закрыта от непонятных переживаний других людей, я не пожалею своего драгоценного времени, и насильно расскажу вам эту историю. Пригодится!

Сегодня полдня был дождь. Соседу захотелось поболтать. Ну почему же нет? Он ещё не знал, что от разговорившегося Гени так просто не отделаться, не скрыться.
Ну, как погуляли? Всё нормально? Тогда устраивайтесь поудобнее и слушайте. Теся, принесите чаю и пирог конечно. Что вы спрашиваете глупый вопрос? В нашем доме гость, и мы должны накормить его самым вкусным.

- Вот так, хорошо. Сахар на столе, и берите конфеты, пожалуйста. Конечно, конечно, не стесняйтесь! Объесть себя я вам не дам, но, если сильно захотите, то после этого чая - так и быть, угощу вас бутербродом с икрой.
Теся,(домработнице) если ты хочешь послушать эту историю в пятый раз, то садись смирно, не двигай ногами, не охай и не встревай со своими женскими замечаниями. Чем нам женщина не угодила? Я тебе потом объясню.
Итак!
Назар Рябушинский родился в патриархальной семье ашкеназим. Его достопочтимые предки много лет назад мигрировали из Южной Германии на территорию Польши, потом переместились в Крым, где лихо померились (сами знаете чем) с владельцами местных земель - украинцами, татарами, сефардами, отступили, и спустя какое-то время с большим трудом преодолели высоченный забор «черты оседлости». И Слава Создателю! - в 1907 году закрепились в Москве.
Вы спросите откуда я знаю такие подробности из жизни семьи Натана? Всё очень просто. Мы много времени провели с ним в разговорах. Это нужно. В этом есть необходимость. Вы спрашиваете зачем я тратил столько времени на никчемную болтовню о чьих-то предках? Отвечу вам опять! Всё в этой жизни даётся праведному еврею с трудом. Поэтому он помнит и свято хранит в душе всю историю своих прародителей, включая их перемещения по свету.
Это важно. Мы должны помнить историю своего народа, тех, кто дал нам жизнь. И мы должны об этом говорить. Воспоминания и неспешная беседа поддерживают нас.
Эхе-хе. Ну да ладно! Вы спрашиваете что я охаю? Вспомнил те замечательные времена, когда был рядом со своим другом.
Натан был намного старше меня. Я его обожал. Я ему поклонялся. Я ловил каждое его слово. И был безмерно счастлив, что в разговорах со мной он откровенен. Я помню каждое сказанное им слово. Память о нём жива во мне.
И как это часто бывает со старыми людьми, я подолгу разговариваю с ним и сейчас, обсуждая сегодняшнюю политику, хотя что её обсуждать — всё и так ясно. Говорю с ним о внуке, стараюсь заботиться о мальчике на правах старого друга деда. Я конечно понимаю с одной стороны, что моя забота ему может быть совсем и не нужна, но с другой стороны — он ведь не отказывается от моих звонков, периодически приезжает, даёт, конечно же, деньги.
Но поверьте — это не главное. Я стараюсь передать Назарику любовь его деда, чувства, которым жил Натан. Он обожал своего внука. Любил его, баловал. Всё время радовался, что принял в своё время правильное решение закрепиться в Москве.
В этих столичных условиях его внук мог учиться в хорошей школе, посещать бассейн, ходить в Большой театр. Я, конечно же, всегда был согласен про театр, с приобщением к искусству никто не поспорит. Но вот по поводу бассейна — я всегда был против. Скажите мне пожалуйста, кто может отогнать от вашего ребёнка, плещущегося в этой только с виду чистой воде, полчища бацилл, которые целый день купаются и размножаются в одном и том же месте? Вы говорите хлор? Но это же страшный яд. Я понимаю, вы за то, чтобы сделать в конце-концов выбор: или бациллы в воде, или хлор. Не знаю, что бы выбрал я, но скорей всего я просто не пускал своего ребёнка в общественную купальню. У меня, к сожалению, своих детей нет. А в Москве я живу давно. И могу вам сказать, что это не самый лучший город на земле, но многие хотят в нём жить, и им нельзя запретить иметь такое желание.
Мы с вами немного отвлеклись разговорами про бассейн, который я в принципе не люблю. Вы уже это поняли. Хорошо, хорошо, я постараюсь не тратить ваше внимание на ерунду и вернусь к истории семьи Рябушинских. Нет! Что Вы! Мне нисколько не обидно. Я понимаю и ценю ваш интерес о главном. Бассейн — это совсем второстепенный вопрос.
Все мужчины семьи Рябушинских испокон веков, Азохн вэй! прилежно изучали древние книги. Из поколения в поколение передавали cокровенные знания, потому что знали, что «во веки веков от Торы этой не дано убежать, сбросить с себя её бремя – ни одному из потомков Яакова, - ни ему, ни потомку его, ни потомку потомков – будь то по доброй воле, будь то по принуждению».
Я помню эти слова великого Рамбама наизусть, на это, Слава Создателю, моего ума хватило. Благоговея перед Спасителем нашим, открывшим моему народу многие тайны земной жизни, я всегда помнил, что все сыны Исраэля, рассенные по необъятной земле, должны сплотиться вокруг Торы, поддерживая друг-друга во всём. Сильные должны помогать слабым, ученые — простым людям, чтобы не дать ни одному человеку оступиться и пропасть. Только так можно устоять во всех испытаниях. Только так можно спастись.
Конечно, конечно, я знаю, что вы не еврей. Но я же должен объяснить свою главную мысль. Поэтому без краткого экскурса в историю не обойтись, поверьте.
Хочу вам сказать, что тайное знание, изложенное в древних книгах, требовало расшифровки и правильных разъяснений, которые мог дать только раввин, да и то не всякий. Но упорство в постижении зашифрованных древними мудрецами истин, поверьте, похвально и помогает обучающемуся открыть для себя бескрайние возможности по выживанию.
Вы вот, например знаете, как нужно покрывать крышу вашего будущего дома? Конечно нет? А Тора даёт ответ и на такой, не относящийся вроде бы напрямую к религии вопрос, и предвидит, что эта дополнительная информация, имеющаяся всегда перед вашими глазами, сэкономит в будущем силы ваши для молитвы Создателю и его восхваления.
Конечно, настоящему еврею надлежит быть сострадательным, скромным, милосердным. И в том случае, если вы окажетесь прилежным учеником, то приобретёте со временем небывалую уверенность в своих действиях, основанную на глубокой внутренней правоте.
Что далеко ходить! Вы можете наблюдать эти качества во мне. Я хорошо учил древние книги. Я жив, подвижен, почти что здоров, и могу быстро принимать правильные решения. Мне не нужно доводить себя до инфаркта сомнениями, стоит ли ругаться с Рабиновичем из-за его бесцеремонных внуков, которые бросают на мой балкон фантики от съеденных конфет. Я просто иду и ругаюсь. А потом предлагаю своему безинициативному соседу разные варианты того, как можно занять этих малолетних бездельников, чтоб пробудить в них какой-то интерес, и чтоб от их шалостей не страдали соседи.
Ах, я опять отвлёкся. Теперь на Рабиновича!
Так вот. Я всегда помнил слова реб Кушнира, что с Моисеевыми заповедями надлежит жить, а не умирать за них, почему и дозволяется в случае особой нужды заповеди эти нарушать, спасать вероотступников и иноверцев от смерти, работать по субботам, есть свинину.

Я хочу сказать, что семье моего друга Натана Рябушинского тоже нужно было выживать. Именно поэтому он и стал врачом. Как великий Рамбам! Об этом я всегда напоминаю его внуку Назару при встрече.
Натану удалось получить специализацию гинеколога. Вы удивлённо поднимаете брови? И удивляетесь, почему он не стал пластическим хирургом?
Не смешите меня, дорогуша. Какие пластические хирурги в конце пятидесятых годов? Гинеколог — вот это да. Это была самая «блатная» медицинская специальность.
Почему? Послушайте, выходит я о вас думал лучше! Ну, ну, простите, не обижайтесь на старика. Во-первых, это - аборты, во-вторых - дамочки, желающие стать девственницами в сорок пятый раз, в-третьих - это мужья дамочек, которые могут пригодиться своими возможностями. И если первые два момента гарантировали гинекологу неподотчетный рублёвый доход, то наличие пациенток с влиятельными мужьями гарантировало получение новой квартиры, покупку машины вне очереди и поступление ребёнка в престижный вуз.

Я понимаю. Для вас это всё рутина, были бы только свои собственный заработанные деньги. Но во времена Брежнева жизнь была совсем другой. И все преимущества близости к влиятельным людям, даже через их жен, были очень даже на руку и врачам, и портнихам, и парикмахерам.
У вас опять удивлённые глаза. Ну конечно, и врачей великие мира сего страны, «ведущей весь мир к победе коммунизма», относили в своём сознании к сфере обслуживания.
Так вот, Натан Рябушинский стал гинекологом. Вы спрашиваете, что это за толстая волосатая рука, которая помогла ему получить эту специализацию а потом хорошо устроиться? Должен вас разочаровать. Руки не было. Натан всё сделал сам.
Он учился отлично, старательно просиживал в клинике у постели больных практически до ночи, просился на все операции к ведущим хирургам. Ему не отказывали, потому что старшим докторам было сразу видно, что он врач от Бога. Вся будущая работа Натана Рябушинского доказала его учителям, что они не ошиблись.

Он действительно стал талантливым диагностом и замечательным хирургом. Даже те самые аборты, которые я упомянул в качестве дополнительного заработка гинеколога, Натан делал всегда всегда бесплатно. Ни разу не взял ни копейки, ни рубля. Причем до этого по полдня уговаривал несчастную, вынужденную отказаться от ребёнка, не делать всегда роковой по его мнению ошибки. Да, вы правы, я всегда чуть-чуть завидовал Натану. Это слышно в моём рассказе? Да, да, ничего-то от вас не скрыть. Вот какого соседа мне послал Создатель.
Так вот, Натан ничего никогда ни у кого не просил, но у него всё было. Пациентки и их мужья предлагали ему свои услуги сами. Всё подносили ему под нос. А он даже, было дело, отказывался. Конечно, я не спорю, он был гениальным врачом, и всё бы хорошо, но ни одному из потомков Иакова не дано «будь то по доброй воле, или по принуждению сбросить с себя бремя Торы».
Да причем тут Сталин и культ личности. Что вы в конце-концов? Всегда были, есть и будут более важные вещи, чем ваша паршивая задница и приставленный к ней стул. Поверьте мне, что всё это не так страшно, как неисполнение правил, прописанных в Великой книге, не зря её столько лет писали, а потом скрывали, а потом зашифровывали, а потом расшифровывали. Ох, боже ж мой! Ну, не знаю, как там у других, но у меня вот, например, нет своих детей, а что касается Натана Рябушинского, так его жизненная позиция «спасать неверных», навлекла на его семью, так я думаю, гнев самого Создателя, обещавшего когда-то своему народу, что никогда не оставит его своим вниманием, будет следить за действиями и поступками особого выдающихся и покарает за вероотступничество, подтвердив свою волю земным проклятием следивших за своими подопечными левитов.
Я так и знал, что потомкам Натана достанется. Вы думаете, во мне говорит зависть? Может вы и правы. Чего греха таить, я не был таким умелым и удачливым как Натан, мне не удалось стать нужным таким высокопоставленным советским господам, собственно поэтому я потом оставил медицину и занялся коммерцией.
В последнюю годовщину смерти Натана Назарик приезжал ко мне. Мы сидели долго. Сначала в шикарном ресторане с шикарными официантками в кринолинах, но ели почему-то китайскую еду. Как можно в таком интерьере кушать палочками? Мне дали вилку. Назарик шелудил в своей тарелке этими двумя спицами, и вы представляете, ему удалось скушать всё. Это удивительно!

Потом поехали ко мне домой. Квартира, как видите у меня шикарная. Впрочем у вас такая же. Знаменитый Арбат. - моя мечта.
Ваша тоже?
Моя мама, даже в своём самом счастливом сне, не представляла, что я буду жить в таком месте. Сидели с ним долго за этим круглым столом, накрытым для дорогого гостя, правда на его же деньги. Но ничего. Меня это не смущает. Вот вы принесли коньяк и конфеты, чудесный ярко-желтый лимон. Так что же я должен стесняться и отказываться выпить за хорошей беседой рюмочку? А, кстати, почему вам так всё это интересно? Вы случайно не из КГБ?
Послушайте, сейчас от смеха вы упадёте на пол, ударите голову и потом подадите на меня в суд. КГБ нет? Есть другая организация с такими же функциями. А вы совсем по другой части? Ну, хорошо. Даже если бы вы были из КГБ, я всё равно рассказал бы вам эту историю. Вы хорошо слушаете, а мне очень хочется обо всём об этом с кем-то поговорить.
Вы знаете, оказалось, что мальчик помнил, как семья переезжала из Москвы в Севастополь. Почему переезжали? Вроде бы отец не мог найти в Москве работу. А у родственников в Севастополе можно было и прокормиться подешевле, и подзаработать на отдыхающих. После смерти деда жилось трудно.
Да Натан умер в конце-концов. Он страшно устал, имея на руках никогда не работавшую жену и семью сына, у которого не получилось достичь высот своего отца в профессии. Ему было всего-навсего семьдесят два года. Это совсем мало для крепкого мужчины.
Вот мне уже восемьдесят пять, но я с удовольствием проживу ещё пару пятилеток. Смеётесь? Да, дорогуша, мыслю по-старому. Мы же раньше свою жизнь пятилетками меряли. Ничего не могу с собой поделать, у меня этот отсчет времени щелкает, как часовой установщик намеченной встречи в iPhon'е. Послушайте, Ваши брови сейчас пересекут застывшую линию роста волос! Вы удивляетесь, что у меня есть iPhone? Но это же очень удобный телефон - в нём такие крупные цифры.

Так вот. Натан умер, и его семья переезжала в Севастополь. Все мучились. Я помогал им с отъездом. Маленький Назар видел это по тому, какими грустными стали глаза его мамы, каким уставшим и раздраженным приходил с работы домой отец – сильный, красивый, Израэль Натанович Рябушинский. Спокойно разговаривать дома он не мог, любой невинный ни к чему не обязывающий вопрос матери или жены приводил его в бешенство. При этом бабушка брала начинавшую рыдать маму за руку, сажала на свою кровать и начинала объяснять, что не нужно на Израэля обращаить внимание, ведь он, так не в пример Натану, обижен советской властью.
Назару исполнилось в тот год пять лет. Он считал себя очень взрослым, пытался подражать отцу. Но, каким-то странным образом перенял манеру общения своего деда Натана. Хотя чего тут удивляться, ведь они столько времени проводили вместе.
За три дня до переезда Назарик заболел свинкой, заразился от Тимы Берестовского, соседа по теперь ставшей коммунальной их большой квартире в центре Москвы. Совсем недавно вся она целиком принадлежала их семье. Но дедушка умер. И в большую пятикомнатную квартиру, оставив за семьёй Рябушинского две смежных комнаты, постепенно подселили новых жильцов - нуждавшихся в жилье сотрудников больницы, в которой Натан Израэлевич проработал почти что тридцать лет. Сначала медбратом, потом врачом, затем заведующим отделением.
Натан защитил кандидатскую диссертацию, потом с большим трудом из-за бешеной занятости докторскую. Он получил даже звание профессора на кафедре института, лечебной базой для которого служила эта престижная больница, в которой он служил. Студенты его обожали, не пропускали ни одной лекции. Персонал больницы боготворил и подчинялся беспрекословно. Капризные пациентки – молились его светлому уму, глубоким знанием, золотым рукам и удивительно сохранившемуся с этой кровавой мясорубке доброму трепетному сердцу. Я не знаю, как это всё ему удавалось. Я пришел работать интерном в отделение, которым он заведовал. Мы сразу очень подружились, несмотря на большую разницу в возрасте. Ему был шестьдесят один год, мне — двадцать три. Я неотступно следовал за ним.
Интересная деталь. У доктора Рябушинского, как у всякого дипломированного волшебника, был коронный номер на бис. Вы же знаете, наверное, какой бич для гинекологов женские кровотечения. Не знаете? Так знайте теперь! С ними так трудно бывает справиться. Так вот, когда Натан появлялся в палате около постели пациентки с кровотечением, все вокруг знали, что этот кошмар, с которым другие врачи не могли справиться по восемнадцать-двадцать часов, закончится минут через пятнадцать-двадцать. Только чтобы не «сглазить», опытные медсёстры не спорили друг с другом и с новенькими, через какое время можно будет снимать капельницу у очередной «паникёрши». Так ласково называл профессор Рябушинский пациенток с кровотечением. Прав он был или нет – об этом никто не думал. Но выраженный оздоровливающий эффект его присутствия у постели больной был налицо. Я каждый раз после очередного такого его трюка спрашивал, что он делает, когда садится на стул рядом с постелью такой пациентки. И каждый раз он мне с улыбкой отвечал:
- Геня, я просто ОЧЕНЬ СИЛЬНО ХОЧУ, чтобы её кровотечение заткнулось. Она напугалась, и хватит. Не нужно больше мучить женщину, она и так страдает.

О смерти Натана горевали все. И его пациентки, и их мужья, и персонал больницы, и кафедра, потерявшая замечательного лектора и учителя. Я вот уже давно думаю, что человек, который предан своей работе, погружен в свою специальность, становится поэтом от неё и может так рассказать о тривиальном для других случае, что его доклад будет звучать искусснейшим стихом, погружающим профессионалов в лёгкую грогу. Вы опять смеётесь, мой юный друг. Но не станете же вы спорить, что объективный взгляд на проблему, искусное решение её и глубокие запоминающиеся выводы по силам не каждому.
После смерти Натана Израэливича, как уже было сказано, в квартиру стали заселять дополнительных жильцов под предлогом того, что гениального профессора не стало, а всем остальным, не обладающим его талантом и способностями, стало быть, можно и потесниться. Никто не подумал о жене великого доктора, которая все годы неотлучно была рядом с ним и, безропотно взвалив на себя все хозяйственные тяготы, обеспечивала мужу полную свободу для работы, творчества, даже в самые тяжкие для себя времена, не заикаясь о сложностях быта или о своём плохом самочувствии. А зря!
Одна из вновь заселённых - медицинская сестра была осведомителем из органов. Другая – из патологоанатомического отделения. На удивление полная дура и алкоголичка. Она всё время приставала к Израэлю Рябушинскому, сыну ушедшего Натана. Просто не давала ему прохода. И когда бабушка, вдова профессора, начинала её стыдить и упрекать в плохом поведении, как проявлении неблагодарности к семье и памяти своего мужа, ведь Натан Израэлевич так долго лечил ту от бесплодия, Кася Зверёва противно огрызалась:
- Лечил, да не вылечил, Ада Моисеевна. Во так-то. Может быть, сын ваш вылечит? Ха-ха-ха.
Почему-то этот хриплый смех страшно унижал Назара. Он не знал, почему эта страшная толстая тётка, которая поселилась в дедушкином кабинете (помнится, еле-еле успели до её приезда вынести книги и письменный стол), так противно смеётся над ними. Ему было очень неприятно, что теперь она сидит в дедушкином кресле, пользуется вещами, которые было некуда вынести. Маленький Назар переживал и очень сердился. Засыпая в своей «новой постели», которую устроили на дедушкином письменном столе, установив его в бывшей гардеробной и свалив под него горой книги, он бормотал себе под нос:
- Противная Каська! Вот вырасту, стану начальником и выгоню тебя из дедушкиного кабинета и вообще из нашей квартиры. Будешь знать, как на дедушкином кресле сидеть. Это наше кресло, а не твоё. Я тебе так задам, век будешь помнить Назарика.
Взрослые, слышавшие его бормотания, помалкивали, а маленький Назар, проговорив все угрозы в сторону противной Каськи, начинал от обиды плакать. Он так любил дедушку и скучал без него. Их чувство было взаимным.

Сам Натан Израэлевич обожал своего первого и единственного внука. Нет спора, он очень любил сына, но чувство к внуку было особенным. Тот родился, когда Натану исполнилось семьдесят. В этом возрасте, когда все земные тайны открыты, организм, интуитивно замедляющий свой бег, становится таким чувствительным и нежным. Проявляются так долго скрываемые мужчиной нежные чувства к близким. Ну а уж рождение ребёнка, да ещё если это твой собственный внук, становится настоящим откровением!
Назарик родился в отделении у деда. Натан сам принимал роды у невестки. Делал это специально, чтобы ничего не упустить, и переволновался страшно. Через неделю у него случился маленький инфаркт, и Ада Моисеевна разрывалась между больным мужем и только что родившимся внуком. Но надо было знать Натана. Его душа от природы была наполнена любовью. После рождения внука это чувство стало ещё сильнее. Осмысленное, в миллионы раз увеличившее свои исцеляющие свойства для него самого. Через десять дней после госпитализации он был выписан из кардиологического отделения своей родной больницы домой, где проблаженствовал ещё две недели рядом с маленьким Назариком, качая его на руках и рассказывая про последние успешно проведённые до болезни операции, принятые роды у жены высокого начальника, ведь и сам Натан не был лишен той правильной дозы разумного тщеславия, которая помогала вовремя умел угодить власть придержавшим.
Маленький Назарик внимательно слушал медицинские рассказы деда, засыпал под них. Но бывали случаи, когда начинал орать и выражать свой гнев. Натан Израэлевич заметил, что внук каждый раз выражает недовольство, когда он своими байками приближался к семейству министра Колкнева.
- Правильно, Назарик. Этот Колкнев такой кобель, что просто ужас. У меня ведь пятая его любовница из глубинки рожает. Как не съездит на проверку куда-нибудь, так через девять месяцев – будьте здрасте, принимай, Рябушинский, очередные роды. Господи, а бабы-то какие - просто молот и наковальня. То ли дело академик Дворкин – у того не жены, а древне-греческие изваяния, и детки рождаются тонкие, тщедушные, но очень выживучие. Просто диву даюсь. Одним словом, порода каждого видна, и всё по детям, Боже ж мой, Боже ж мой! Судите по плодам их!
Удивительно, но при упоминании об академике Дворкине, маленький Назарик не кричал, а даже гулил и радостно дрыгал ножками.
- Какое чудо наблюдать, как наш малыш растёт и постепенно превращается в радостного, решительно всем довольного крепыша. Раннее детство - это такой короткий период в жизни человека, - думал себе Натан Израэлевич, принимая по договорённости очередные роды жены или любовницы высокого начальника.
Теперь, как только он переступал порог дома, Назарик тут же оказывался у дедушки на руках и не слезал с него до самой ночи. Давал передышку сходить умыться, поесть, а потом, когда дед садился за свой письменный стол, залезал тому на колени и сидел тихо-тихо, позволяя ему делать всё необходимое с документами, но только в своём непосредственном присутствии.

Когда Натана не было дома, Назарик забирался в его кресло и ждал, возвращения того домой. Удивительно, как Натан Израэлевич в свои немолодые годы ухитрялся с маленьким Назариком на руках писать в своём кабинете за письменным столом тезисы или доклады для выступления на конференциях. В такие минуты он был особенно добрым, наслаждался свой наукой, и общением с любимым внуком, обнимавшем его за сморщенную шею, теребившем большой крючковатый нос с горбинкой и шептавшем прямо в лицо какую-то детскую белиберду. Ну а уж когда ехали отдыхать на дачу, то Назару было позволено делать с дедом абсолютно всё, даже спать в его постели.
Дедушка умер, когда внуку исполнилось пять лет, всё-таки не выдержало сердце.
Через три месяца после его смерти у бабушки обнаружили неоперебельный рак матки. Вот уж воистину «сапожник без сапог»!
У самого известного акушера-гинеколога Москвы жена давным-давно болеет раком матки. И операция уже не могла помочь, опухоль проросла все окружающие ткани. Ада Моисеевна страдала, молча. Она знала, что врач или его жена чаще всего заболевают теми болезнями, от которых многие годы лечили своих пациентов. Потому что все болезни заразны, потому что вибрации болезней насыщают врача и передаются его близким, особенно женам. И если та не доктор, то есть не имеет выработанного за многие годы иммунитета к горю, инфекции и физическому страданию, то значит и не защищена.

Билеты на поезд в Севастополь достали еле-еле, с большим трудом. Свою комнату с бывшей гардеробной заперли, кухонной мебелью разрешили пользоваться соседям. И, несмотря на тяжелую болезнь бабушки, отъезд состоялся. Назар помнил, что всю дорогу бабушка охала и стонала. В дорогу папа с мамой натянули на неё три пары байковых штанов, с собой взяли три толстых рулона ваты.
Кровотечение не останавливалось ни на минуту. В купе ужасно пахло. Его два раза вырвало. Тогда он подумал, что только женщины могут так страшно болеть. Знакомые ему мужчины, болея, не стонали, не ахали и не охали, а стойко и терпеливо переносили свою немощь. Дедушка, например. Весёлый и довольный лёг спать на даче, а утром не проснулся. Бабушка всё время стонала. Еле-еле вылезла из поезда. Почему-то никто не додумался вызвать на перрон скорую. Она очень медленно передвигалась, с трудом переставляя ноги. Бабушка кашляла и широко расставляла ноги. За ней оставался ряд ярко красных капель на тротуаре.
Дядя Миша поселил их в своём сарае, где летом жили отдыхающие.
Назару постелили на полу рядом с бабушкиной кроватью.
Во сне Ада Моисеевна шумно дышала, охала, что-то бормотала на идеш.
Назара ещё раз стошнило. Утром он хватался за любую работу, только чтобы не оставаться рядом с бабушкой. Приходил врач. Сказал, что её нужно везти в больницу, но так как пока нет официальной прописки, то нужно будет заплатить тридцать рублей. Денег было в обрез. Нужно было что-то купить из белья и одежды. В их новом жилище пол был земляной, ноги на нём становились через минуту холодными. Отопления нет, окно не открыть, проветривать не получалось. Всё пространство заполнялось сладковатым запахом гниющей крови.
Ночью Назару снился страшный сон, что вся бабушка превращается в однообразную тёмную похожую на кровь густую массу, которая постепенно, не давая позвать на помощь, поглощает его. И он, выныривая, как из болота, хватая пересохшим ртом воздух, теряет силы и погружается с головой в этот смертельный ужас.
На третью ночь бабушка вдруг замерла, перестала охать и ахать. Назар сразу почуял неладное. Она попросила воды. Задержала его руку в своей, посмотрела ему в глаза своим мутным, но абсолютно осмысленным взором и очень внятно произнесла:
- Запомни, Назарик, женщины – это такая гадость!
- Что ты, бабушка, - Назар что-то возбуждённо бормотал, испытывая страшный приступ тошноты. Он очень боялся, что его вырвет на бабушку, что он не успеет добежать до туалета, или хотя бы просто выскочить на улицу. Бабушка попыталась приподняться, но как-то неправильно подтянулась на своей узкой кровати, руки её ослабли и она стала заваливаться на бок, прямо на Назара. Мальчик попытался подпихнуть её назад на кровать, но он был слишком мал, чтобы справиться с бабушкиным весом, и в следующий момент она должна была упасть на Назара и на пол. И тогда он закричал. Папа прибежал сразу, мама чуть позже. Они стали выправлять бабушку на кровати, но та, казалось, не реагировала. А, когда Назару удалось заглянуть ей в глаза, он не увидел в них привычного бабушкиного выражения. Они были совсем мутными и смотрели мимо него. Тут Назар и понял, что бабушка умерла. Она никогда так на него не смотрела. В её взгляде, обращенном на внука, всегда светились любовь и ласка.

Бабушку хоронили на городском кладбище. Все плакали и думали, как будут делить её золото. Похороны прошли гладко, и с дележом особых проблем не возникло. Фактически бабушка умерла через три дня после переезда в Севастополь. Её похоронили и быстро забыли. Только Назар всё очень хорошо помнил.

2.
- Прошло два года. Если вы уже что-то понимаете в этой жизни, дорогуша, то должны знать, что время бежит очень быстро. Как-то незаметно в переменившейся жизни в Севастополе Назарику исполнилось семь лет, и он пошел в школу. У него появилось много друзей. Это совсем не удивительно, потому что мальчиком он был красивым, милым, обаятельным. И с чего бы, скажите пожалуйста с ним не дружить? Ребёнок приехал из Москвы, нежный, без капли загара. Какой загар в Москве?!
Но через его тонкую белую кожу просвечивал незаурядный и очень, скажу вам по секрету, оригинальный ум. Внимательные карие глаза в опахале тонких черных ресниц. Такое чудо! Вы представляете, как модно было тогда оказаться москвичем, приехавшим на постоянное место жительства в приморский город? Только не говорите мне, что в те времена было за честь получить прописку в таком редко-статусном месте? Не скажете? Потому что ничего об этом не знаете? Ну как же! Севастополь! Мощный военный бастион с огромными кораблями и подводными лодками. Сам город напрямую подчинялся Москве. В нём жили военные моряки - те, кто служил на огромных военных кораблях, члены их семей и обслуживающие их люди. Послушайте, а какие ухоженые жены у военных моряков. Я, знаете ли, отдыхал пару раз в Крыму. Так у меня был такой роман с одной женой морского капитана... Я потом помогал ей в Москве покупать хельгу. Хельга - это единственный в те времена и крайне всем нужный раскладной диван. Да, да, я не буду отвлекаться, хоть мне конечно и хочется поведать вам некоторые подробности наших отношений с женой отважного моряка...

Так вот, хоть Севастополь и подчинялся напрямую только Москве, но это же не Москва! Приехавший из столицы мальчик вызывал у своих сверстников большой интерес, и был в своём роде, как большая диковина в местном зоопарке. Вы опять делаете удивлённые глаза и спрашиваете почему. Потому что раньше все, попавшие в Москву, никуда больше не переселялись. Держались за столицу руками и ногами. Зубами, говорите? И зубами тоже.
Мне трудно найти правильные слова, чтобы объяснить вам состояние человека, получившего в конце-концов прописку и жильё в столице. Это как будто вам сейчас выдали бесплатно квартиру на Манхеттене. И для того, чтобы вы её покинули, должно случиться что-то из ряда вон выходящее. Такое случилось в семье Назарика. Всемогущий дедушка умер, а его сын не смог приспособиться к новой жизни без всесильного отца, и решил кардинально поменять не своё отношение к ней, а само место жительства.
Ничего в этом умного нет, но так сложилась жизнь. Я часто думал о том, что если бы Израэль, сын Натана хотел остаться в Москве, а его жена категорически требовала бы переехать в другой город, то он бы заменил её на другую, потому что не в пример своему отцу, был капризен и очень упрям. Ему втемяшилось, что из Москвы нужно уехать, так он поднял всех, не пожалел тяжело больную мать и двинулся навстречу новой жизни.
Но переселиться в другой город – это вам не сходить на экскурсию в соседний планетарий. Предпринимая такой серьёзный шаг, Израэлю почему-то не пришло в голову посоветоваться со своей женой, мамой Назарика. Он тоже плохо читал древние книги, в которых сказано, что жена – это не только мать детей, супруга, домоуправительница, для которой похвала мужа и любовь детей являются наградой за трудолюбие, бережливость, заботу о благоденствии домочадцев и умелое управление хозяйством, но также и пророчица, как Эсфирь, и мудрая советчица, как Юдифь. Он принял решение самостоятельно, не посоветовавшись. И напрасно! Жена Израэля была симпатичная и очень умная женщина. Сейчас она живёт в Лондоне. Об этом я вам расскажу отдельно.

Так вот, семья Назарика уехала из Москвы в Севастополь. Мальчик подрос и стал героем в своей школе и на улицах этого города, где отчаянно хулиганил наравне с местной шпаной. Хочу вам указать на особую цельность Назарика и подчеркнуть, что даже детский период жизни моего дорогого мальчика не прошел для него даром. Уличные знакомства в детском возрасте позволяют завести далеко идущие связи и при правильном отношении к жизни развить их так, что потом только диву даёшься, как в почти что младенчестве тебе удалось провернуть далекоидущий гешефт, принесший в будущем поразительные в процентном соотношении дивиденды. Такая дружба - с детства, дорогого стоит, поверьте, и её бывает очень легко поддерживать во взрослом состоянии. Это почти что беспроигрышный вариант, хотя конечно и среди друзей детства бывают редкие и очень неприятные в смысле измен и предательств исключения.
Но повторю ещё раз - таких друзей, как Назарик нашел себе на севастопольских улицах, думаю, трудно было сыскать во всей необъятной Москве. Местный колорит сделал своё дело. Большинство их – верные по жизни люди. Благодаря их помощи и поддержке, спустя годы, Назарик вошел в сообщество самых известных людей от моды, телевизионщиков, художников, писателей, композиторов, завёл себе шикарную виллу в Крыму, на которой гостили его известные на весь мир высокопоставленные знакомые.
Но, как я уже обмолвился, среди многочисленных друзей моего дорогого мальчика были конечно и предатели. Правда их было всего двое.
Это правильная статистика – хороших людей больше, чем плохих. Но плохие стоят всех хороших. По переживаниям, я имею ввиду. Когда Назарик рассказывал мне об очередном предательстве, я терпеливо его выслушивал, а потом читал ему отрывки из «Иуды Искариота» Леонида Андреева. Я пронизан мыслями этого великого писателя, несмотря на то, что являюсь правоверным евреем. А пронизан я потому, что его мысли верны. Это подтвердила вся моя долгая жизнь, полная тревог, волнений, переживаний, в которой тоже были благодетели, верные друзья и подлые обманщики. Вы скажете сейчас, что мой пример не к месту, библейские герои выдуманы и не имеют ничего общего с нашей жизнью. Но я с вами не соглашусь, потому что примеров, подтверждающих библейские истины, полным-полно в жизни.
Что далеко ходить! Вы знаете, был такой известный певец Вадим Мулерман? Он родился и сейчас живёт в Харькове. Изрядно поколесив по свету, имеет концерты для своего чудесного голоса и является советником по культуре местного губернатора. Вот уж он-то пережил в своё время кучу предательств. Ему завидовали, его хотели уничтожить, на него доносили и наушничали. Дело кончилось тем, что его тогдашняя жена состряпала бракоразводный процесс, потому что он был уже никуда не приглашаемым певцом и не мог зарабатывать для кучу денег, которые вызывали в ней самые приятные чувства.
Она развелась с ним и забрала дочь, которая до сих пор не хочет общаться со своим отцом. Ну и бог с ней. Теперь у моего любимого Мулермана, несмотря на его солидный возраст, есть молодая и очень симпатичная жена. Она в прошлом стюардесса. Это хорошая жизненная рекомендация, ведь в стюардессы брали всегда симпатичных, стройных и ловких женщин. Подумайте сами, если в воздухе случился катаклизм, и я должен попрощаться со своей так дорогой мне жизнью, так рядом со мной должна быть симпатичная женщина, зачем мне перед смертью смотреть страшное лицо...
Нет, нет о смерти я думать не хочу! Это к слову пришлось. И вы знаете, заканчивая эту тему, хочу сказать, что я многие годы слушал Кобзона, мне тоже нравится, как он поёт, но простить ему до конца не могу, что он поспособствовал тому, что Муллермана закрыли. А ведь они когда-то тоже были друзья!

Вы знаете, талантливым, красивым и богатым людям очень тяжело живётся. Удивлены, что я упомянул красивых? Да, да, красота – это тоже талант, и им нужно уметь управлять. Так вот, вокруг талантливых, красивых и богатых людей вьётся множество тех, кто, не обладая их достоинствами, хочет обладать этими людьми. Таких захватчиков я называю прилипалами. Как они своего добиваются? Очень просто! Пока ты ещё не знаком с их методами, то постоянно удивляешься тому, что они как будто не слышат, или не понимают твоих слов, разговаривают своми собственными монологами. Хотите примеры? Их есть у меня!
Вот вы познакомились где-то с человеком и понимаете, что понравились ему. Но вы очень заняты, у вас много дел и совсем много трудно рещаемых проблем. У вас нет возможности встречаться с ним, как он этого хочет. Вы так просто и говорите ему, что вы очень заняты. Но вас не слышат. На следующие одно за другим настойчивые приглашения встретиться вы абсолютно честно отвечаете отказом, вам некогда, и вообще эти встречи не входили в ваши далеко идущие планы.
- Ну давай встретимся! – настаивает Ваш захватчик.
- Я не могу. У меня нет времени. Я очень занят. У меня проблемы.
- Тогда давай я тебе помогу решать твои проблемы.
- Но ты же ничего не знаешь про эту тему. И мне нужно будет потратить много времени, чтобы всё тебе рассказать и объяснить. Для меня это тяжело. Я не могу терять столько времени и сил. Я не уверен, что помощь может мне пригодиться. Ты должен это понять, мне сейчас очень трудно!
- Ну тогда давай просто встретимся. Ты что не можешь найти для меня пол часа?
- Ну что нам встречаться, когда я очень сильно занят. Я не смогу расслабиться из-за обилия дел и большого напряжения. Как ты не понимаешь, что мне сейчас не до этого?
- Ну тогда давай я тебе помогу...
Такой диалог может быть нескончаемым. Он может продолжаться до тех пор, пока вы не начнёте понимать, что вас просто хотят поместить в категорию своей управляемой собственности, потому что вы представляете определённую ценность в обществе.
В какой-то момент вы решаете прекратить бесконтрольные наезды на себя и посылаете этого человека, который только делает вид, что хочет о вас позаботиться в обмен на ваше внимание. На самом деле ему совершенно наплевать, что он утомляет своей настойчивостью и отнимает силы, ведь он упорно пытается получить только то, что хочет.
Как я вам уже говорил, много лет назад я прочитал повесть Леонида Андреева «Иуда Искариот и другие» и был до глубины души поражен тем, что отвратительный, настырный, страшный, вызывающий глубокое отвращение и своим внешним видом и своими действиями Иуда (по версии Андреева, и я думаю, что он прав) был принят Иисусом в число своих приближенных и доверенных учеников. «Чудовищное безобразие и божественная красота были рядом». Иуда делал всё, чтобы понравиться Иисусу, старался изо всех сил обратить на себя его внимание заслугами праведными и неправедными, ему важно было получить похвалу, подтверждение, что его видят, что он значим и постоянно присутствует в сознании своего кумира, который тем не менее «обязан» оценить всё хорошее, что для него делалось.
Он требовал исключительности своего восприятия и всё время хотел доказать, что все другие ученики не стоят его внимания так, как сам Иуда, что все они в любой момент могут предать его и отвернуться. Чтобы доказать это, он сам продал информацию об учителе за тридцать серебренников, пребывая во всепронизывающем страхе, что поднявшие руку на величие души учителя, вдруг прозреют, поймут, что они творят и падут в ноги, испрашивая прощения. Он страстно хотел, чтобы Иисус, «не оценивший» предлагаемой им любви и постоянных жертв во имя её, понял в конце-концов, что все те, кто с утра до ночи твердит ему о своей преданности, покинут его в тяжелую минуту и отвернуться, отмежевавшись, сделав вид, что никогда не имели ничего общего с этим человеком.

«Кто любит, тот не спрашивает, что делать». Я тоже так думаю.
Иуда – предатель. Но через его предательство стало очевидно и малодушие других, не вступившихся за пленённого Иисуса прилюдно.
Вы спрашиваете, почему я, правоверный еврей, так хорошо знаком с историей Иисуса? Да как же? Христиантсво — это религия, которую исповедуют миллионы людей. Я же должен знать, чем они дышат. В истории их религии тоже много поучительных моментов. Я многие книги на эту тему читал с удовольствием. Меня раздражает, что лживые иезуиты сформировали первые антисемитские лозунги. И я готов их опровергнуть. Ведь общество иезуитов велит своим членам во имя приобретения популярности среди простых людей декларировать свою исключительную бедность и для получения самого незначительного подаяния ходить в самые отдалённые места. Они рекомендовали своим приверженцам селиться только в богатых городах, где можно выманить побольше денег у вдов, рассказывая им о своих нуждах, где можно быть в особой близости с государями и важными лицами, которые особенно расположены к духовенству, снисходительно воспринимающему их большие и малые слабости. Стремясь к близости с богатыми и влиятельными людьми, которые могут стать проводниками идей иезуитов, а также способствовать их обогащению, работники этого ордена готовы помогать богатым во всех противозакониях, заключении браков между родственниками, ловко добиваться с помощью влиятельных особ высоких должностей, так как при этом иезуитское общество всегда будет посвящено в тайные намерения и цели всех держав, приобретая исключительные рычаги власти в мире.

Вам не нравится этот разговор? Вы считаете, что все религии готовы уничтожить человека ради своих интересов? Хорошо, хорошо! Действительно, у нас сегодня не религиозный диспут, вы правы! Но можно я хотя бы договорю свою мысль про предательство Иуды — это ведь общеупотребимый термин — предательство. Вы разрешаете? Ладно! Я буду краток, не волнуйтесь!
Так вот! Я часто задавал себе вопрос встречный вопрос: Хорошо, но ведь Иисус не обязан был любить Иуду?
Любовь – это же чувство, и оно возникает вне зависимости от наших планов. Мы ведь не обязаны любить всех подряд? Я люблю своих близких, я обожаю Назарика, я по-своему люблю свою толстую Тесю. Но я не обязан любить всех детей Ашота Маисовича, а также Рабиновича с верхнего этажа. Я дружу с ними, и нахожусь в приятельских отношениях с их родственниками. И они не праве требовать от меня таких же чувств, какие были у меня к профессору Рябушинскому, или к Двойре Михельсон. О ней я расскажу вам при следующей нашей встрече.
Я согласен, что предав учителя, Иуда высветил пороки других учеников, доказав им, что на самом деле они ничем не лучше его самого, - мерзкого и страшного Иуды, потому что из страха за своё благополучие, испугавшись опалы и тюрьмы, они трусливо спрятали свои чувства — любовь и почитание к учителю, о которых постоянно твердили Иисусу.
«Болезни приходят к человеку не случайно, а родятся от несоответствия поступков его с заветами предвечного».
Думаю, что поэтому люди так много болеют. Ведь «из одного кубка страданий, как братья» пьют оба они, «преданный и предатель, и огненная влага одинаково опаляет чистые и нечистые уста».
Как у вас дела со здоровьем? Хорошо? Я рад. А вот Назарик одно время болел много. Один из приятелей предавал его много раз, сокрушаясь после содеянного. Каждый раз он просил прощения, и потом повторялось одно и то же. Доверять ему стало невозможно, и Назарик разорвал с ним всякие отношения. Это было трудно сделать. Но я всё время говорил ему, что нельзя доводить до крайности, нельзя доводить отношения до максимально искренней, всепоглощающей любви, ведь тогда предательство приближенного становится острым ножом в самое сердце. От такой раны, полученной от близкого, постоянно выпячивающего свою верность человека, можно тяжело заболеть, и даже умереть.

Вот и получается, что в предательстве виноваты всегда два человека: и тот, который приблизил к себе, но не оценил, и тот, кто хотел приблизиться, но не был оценен по достоинству.
Мой вывод из всего сказанного такой - друзей нужно держать на расстоянии, не проникаясь взаимно-глубоким чувством друг к другу.
Я так себе понимаю известную историю в пересказе Андреева.
Добавлю ещё от себя. Мне почему-то кажется, что внешность много может сказать о внутреннем состоянии человека. Вот Иисус приблизил к себе и полюбил, как всех, Иуду Искариота, не обращая внимания на его страшноту и уродство, и внешнее и внутреннее.
Вы не согласны?
Вы считаете, что внешность не определяет суть человека? Вы так думаете?
Да, я понял вашу мысль. Но вы ещё так молоды! Слишком молоды.
Молчите? Моих аргументов вам мало. Так давайте я дам вам почитать эту замечательную книгу. Я не могу передать всей полноты впечатления от прочитанных страниц. У меня и не было такой задачи, просто зашел разговор.

Но что я вам всё что-то объясняю! Давайте, я дам вам её почитать. Но с одним условием - вы не будете слюнить страницы своими красивыми пальцами. Домой я дать вам книгу не смогу, не выпускаю их из дома.
Вижу немой вопрос в ваших глазах а также маленькое презрение в искривившей губы лёгкой усмешке к моим беспокойствам по поводу книг.
Не забывайте! Это теперь к вашему удовольствию книг полным-полно, если они конечно вас по-настоящему интересуют.
В наше время, молодой человек, с книгами было очень трудно, как впрочем и с колбасой, и с хорошими трусами, и с холодильниками. Всё нужно было доставать, имея хорошие знакомства. Откуда я научился такому трепетному отношению к книгам? У моей горячо любимой тёти Цили! Именно она приучила меня их беречь. Беречь, как папины золотые наручные часы. Беречь и ни в коем случае не выпускать их из дома!
Правда-правда! Всю Цилину библиотеку приключений я прочитал в углу её будуара под большой бронзовой лампой в виде толстого эльфа. Такую лампу тоже, знаете, было трудно достать. А в будуаре тёти Цили она смотрелась великолепно.
Эта наука бережного отношения к книгам сделала своё дело.
Именно поэтому, как вы сам можете видеть, моя библиотека способна вызвать зависть даже у вас. Так вот, чтобы вы мне не завидовали совсем глубоко, я предложу вам это кресло. Пододвину маленький столик с остатками ваших конфет, и читайте себе на здоровье. Где вы ещё найдёте такое издание? И, если мы с вами договорились, то мне совсем не страшно отпустить книгу с полки из своей библиотеки в ваши наманикюренные пальцы.

Откуда я знаю, что у вас маникюр? Ах, молодой человек! Ко мне на дом уже пять лет приходит какая-то родственница моей Теси. Она - маникюрша. И поскольку с моих рук уже многого не срежешь, нужно только вовремя подправлять кутикулу, но всё равно я не могу это делать сам, то вот и получается так, что по своей доброй воле позволяю этим милым дамам прямо у себя дома снимать с меня же деньги.
Мне приятно, когда гладят мои старые пальцы, и я плачу заявленную сумму, чтобы Тесина родственница приходила ко мне с чистыми ножницами и не заразила мой старый больной организм какой-нибудь новоявленной болезнью.
Я получаю большое удовольствие от всех её процедур, но каждый раз, как она уходит, нервничаю – не прихватила ли она по дороге одного из тех ониксовых слоников, которые стоят в коридоре на украшательных полках. Они такие милые, я их так люблю. Мне их подарил Ашот Маисович из соседнего подъезда на мой семидесятипятилетний юбилей. Сначала он предлагал мне подарить какую-то уникальную кошку. Сказал, что она может лечить от всяких болезней, забирая всю старую плохую энергию. Но, аф мир гезукт, где вы видели человека, который себе пожелал бы плохого?
Я отказался от кошки, потому что я весь состою из старой плохой энергии и совсем не хочу, чтобы у меня её всю забирали, даже из благих побуждений.
Кроме того, эту кошку надо кормить, чтобы она выполняла свою лечебную функцию, а потом кастрировать, чтобы не получить её нежелательной беременности и кучи котят, топить которых я никогда не смогу и не позволю делать этого своей толстой Тесе.
Вы говорите, что кошка может не забеременеть вовсе? Вижу усмешку в ваших красивых губах – вы же знаете, как это бывает у женского пола – вроде бы ничего и не было, а ребёночек родился!
Что вы говорите!? Кота? Кота вместо кошки? Да разве он скажет ласковые слова старому еврею? Он будет такой же индивидуалист, как и его хозяин, только за мои же деньги! Хорошо, хорошо, я не буду прибедняться. Да, я не старый, а пожилой, и не еврей вовсе, а темпераментный молодой русак. Опять смеётесь. Это хорошо!

И всё же я был благодарен Ашоту Маисовичу за заботу обо мне, это так важно для старого человека, когда хоть кто-то вспомнит о тебе и захочет, пусть на словах, сделать тебе приятное.
От кошки я очень вежливо отказался, и он подарил мне слоников, симпатичных слоников из оникса.
Оказывается это дорого! Я сбегал потом в наш ювелирный напротив театра Вахтангова, сделал вид, что разглядываю новорусские часы с огромным богатырём в шлеме, в дырки кольчуги которого можно вставлять сигареты, а сам подглядел, сколько стоят слоны. Уважительная для такого подарка подарка цена, ведь слон – это символ долголетия и житейской мудрости.
Поверьте, у меня никогда не было соблазна, да и оснований тоже, сравнивать себя со слоном, но разъяснение смысла подарка , сделанное моим любезный соседом, порадовало. Всё-таки он такой опытный в жизни человек.
У него четверо детей и очень симпатичная жена. Две пожилые родственницы, которые вот уже два года живут вместе с семьёй Ашота Маисовича, составляют мне компанию во время прогулок в нашем закрытом для посторонних садике.
Зачем мы сделали садик закрытым? А затем, что неистребимо-вечное желание наших граждан помочиться где угодно, но только не в уличном туалете, сделало бы наш сад похожим... вижу по вашим глазам, что продолжать не надо. По их глазам я тоже вижу их желание, когда они, якобы с интересом рассмотреть ещё один арбатский дворик, толкаются в нашу калитку со сложным замком. Это Ашот Маисович настоял на такой конструкции замка. Он очень опытный в жизни человек и очень много знает, поверьте!

Однако я отвлёкся, мой дорогой сосед. Всё же я полагаю, что ваш интерес к основной теме моего рассказа не пропал, и вы простите старику небольшие отклонение от заданного курса. Ах, вы давно только этого и ждёте? А что же вы ни разу меня не остановили и не попросили продолжить рассказ о Назарике? Вам было интересно и то, и другое?
Ах вы льстец какой, однако! Знаете, как угодить старому Гене.
Хорошо, хорошо, сейчас мы продолжим дальше, только скажите мне ответ, будете ли вы сидеть в протёртом Тесей кресле в моей библиотеке и читать «Иуду Искариота»?
Вы считаете, что я рассказал вам главную суть его произведения, и вам незачем теперь занимать моё время присутствием в моей квартире по поводу чтения этой книги.
Возможно вы и правы, милаша. Возможно при вашей теперешней суетной жизни вам совсем не до Иуды. Но поверьте, придёт время, когда у вас возникнут вопросы. Тогда вы придёте к Гене и сам попроситесь в то самое кресло, которое я вам так упорно предлагаю. Я вас пущу в него. Вы мне симпатичны. Так что, как говорят англичане: «Take your time. Take your time».
Что вы, что вы, я не капельки не обиделся. Какие могут быть обиды, если мы с вами соседи. Ни боже мой! Я, например, сам никогда не обижался и на Ашота Маисовича, даже когда он обещал взять меня на последний концерт Паваротти в Москве, но не взял.
А я хорошо заранее купил себе фрак у Куснировича на Красной площади. Мне повезло, я сделал эту покупку в скидку, и даже выпил в честь удачного приобретения чашечку кофе за столиком его кафе напротив Мавзолея.
Когда последняя капля наивкуснейшего каппучино, а в кофе я разбираюсь не хуже вас, поверьте, коснулась моего нёба, я подумал, какая страшная судьба у лежащей напротив меня на той стороне Красной площади мумии. Оставшуюся после многочисленных препараций кожу и кости регулярно полощут в каких-то растворах, надевают пиджак, туфли и кладут на общее обозрение, как в музее. Туфли не надевают? И носки тоже? Откуда вы знаете? Ваш двоюродный дядя по отцовской линии его полоскал? Это он настирал вам денег на соседнюю со мной квартиру? Вы сам заработали? Надеюсь не в одной с вашим двоюродным дядей прачечной?
Вы опять смеётесь и говорите, что вынули свои деньги из другой прачечной по соседству. Боже мой, Боже мой! Оказывается, Москва – это большой стирально-прачечный комбинат. Так где же стояла ваша стиральная машина? По соседству с Красной площадью? Бросьте, вы имеете ввиду этот подземный тоннель напротив гостиницы Москва? Ну тогда вам хватит на несколько таких квартир, как ваша, потому как все свои жизненные программы нелёгкой работой вы отмыли до бела. Я снова прав? Вы знаете, меня также как Назарика предавали друзья, бросали женщины, только нюх никогда не подводил старого еврея.

А пока очень коротко скажу вам, что постепенно Израэлю Натановичу, папе Назарика и сыну моего друга Натана Рябушинского, удалось решить вопрос с жильём. Сначала семья Рябушинских переехала из сарая на окраине в центр города в комнату в общей квартире, а потом после рождения дочери Лиры, Израэль Натанович выхлопотал разрешение занять за выездом своего соседа всю квартиру целиком.
Назарику очень нравился Севастополь, он совершенно не скучал по Москве, но в институт всё же, как вы понимаете, приехал поступать в столицу.
Остановился у маминой сестры на Таганке. Фира была так ему рада, что сразу же поспособствовала получению им российского гражданства, приватизировала на него квартиру, но через полгода умерла. Вы знаете, бывает и так, что человек иногда умирает от радости. Фира жила одна, ей долгое время было очень скучно. Особенно тяжело ей давался шабат. Зажигать в одиночестве праздничные свечи — это так грустно. Поэтому она страшно обрадовалась, что Назарик стал с ней жить. Но её изношенное сердце не выдержало такой радости. Она хорошо умерла, долго не мучилась, как говорят в народе – скоропостижно. Племянник похоронил её по всем правилам и по сей день тщательно ухаживает за её могилой.
Так вы поняли, что у нашего мальчика образовался плацдарм для жизни и учебы в Москве, но, если вы думаете, что Назарик остановился только на этой жилплощади, то вы глубоко ошибаетесь. Он использовал весь доставшийся ему по наследству ум, находчивость, способность своей одарённой натуры к торговле и коммерции, и уже через год жил в своей бывшей квартире, то есть в квартире, когда-то целиком принадлежавшей его деду вплоть до его смерти. Потом, как вы помните, мой рассказ, квартиру сделали коммунальной, подселив в три из пяти комнат работников той больницы, где много лет трудился Натан Рябушинский – мой друг и замечательный врач, приходившийся дедушкой дорогому Назарику.
Но вот, после определённых усилий квартира моего старого друга вернула наследного хозяина, который теперь по пол дня просиживал в дедушкином кресле в его бывшем кабинете. Некоторые жильцы при размене попортили ему настроение, но возникшая много лет назад ненависть к незваным людям, заполонившим своим житейским барахлом его счастливое детское семейное пространство, помогла преодолеть казавшиеся непреодолимыми препятствия, и привела его к полной и окончательной победе, за что мы с ним много раз выпивали и ещё выпивать будем. Хотите, и вас пригласим!?
Жизнь складывалось удачно. Назарик учился, нашел себе прекрасную работу, помогли друзья, с которыми он познакомился в московской синагоге.
Всё было хорошо. Всё, кроме его отношений с девушками...
Он пользовался большой популярностью у противоположного пола. Начинал встречаться. Был очень ласков и так желателен для женщин. Одна из его девушек плакала в своё время у меня на плече и сквозь слёзы говорила, что так вкусно, как Назарик, никто никогда её в жизни не целовал. Но что мне оставалось сказать бедной девочке, чем успокоить. Только тем, что жизнь длинная и ей ещё встретиться мужчина, в поцелуе с которым она забудет всё на свете, и про Назарика тоже.
Мы всегда были с ним очень откровенны, и я спрашивал его, что отталкивает его от продолжения отношений с девушками, и перехода к такой приятной интимной их стадии. Назарик всегда очень переживал, отвечая мне на этот вопрос.
По сути каждый раз, как дело доходило до перехода к такому, например, для меня приятному интиму, в нём поднималось страшное отвращение к женщине с тошнотой и звенящими в голове бабушкиными словами:
- Запомни, Назарчик, женщины – это такая гадость.
Девушки очень обижались, называли его динамистом, плакали. Некоторые, знаете ли, дрались. Вы, я надеюсь, понимаете, что значит обиженная интимным невниманием к ней женщина. Почти что ангелы превращаются в страшных гарпий, когда понимают, что мужчина не готов к продолжению, зачастую даже совсем по независящим от него причинам. Самые решительные давали Назарику пощечину. Это тоже, знаете ли, больно. Мне один раз в жизни досталось. До сих пор помню эти неприятные ощущения на чисто выбритой щеке. Там же такая нежная кожа!

Но, вот беда, никакие пощечины никоим образом не могли подтолкнуть моего дорогого Назарика к дальнейшим действиям. Ему нравилось женское тело, он казалось бы желал его в своей голове, но проникнуть в него не мог.
Назарик взрослел, занимался коммерцией, имел влиятельные знакомства, строил себе в Крыму божественной красоты дом, похожий на роскошную испанскую гасиенду. Скользящие балконы, просторные комнаты, но почему-то все проходные, белый мрамор, венецианская лепнина, изящная мебель, чудесные вазы. Всему этому он научился в окружении знаменитого итальянского кутюрье, на большой прощальный показ к которому он, использовав все свои связи, был приглашен огромной грамотой с тиснёным золотом текстом. Этот незабываемый вечер и пол ночи он провёл в ложе для почетных гостей и нахватался таких премудростей в разговорах со знаменитостями, чем окончательно перевернул моё сознание.
Оказывается восхищаться женской красотой и её совершенством – это полдела. Оказывается, только мужчина может по-настоящему глубоко понять и подчеркнуть красоту женского тела, причем только тот мужчина, которому неведома тёмная сторона женской сути, который никогда её не касался и не любил. Мне такой разговор был конечно странен. Делать из женщины статую и наряжать её, не желая коснуться, - не понимаю, что в этом хорошего.
Но каждому своё! Нам многое непонятно и неведомо в этой жизни. Главное, что у людей, создающих моду, такой удачный бизнес. Поневоле задумаешься и будешь считать, что они божественно правы.

В конце-концов Назарик решил, что он не будет любить женщин, в частности и потому, что они вызывают у него страх, но будет любить мужчин. Мне это тоже было непонятно. Хотя скажу вам по секрету, что много лет назад мне тоже нравилась задница интерна Фролова, но дальше этого мой ум не шел. Кстати у интерна Потапова тоже была красивая задница.
Я не буду заострять ваше внимание на том, что Назарик стал любить мужчин. Он по-прежнему был и будет моим любимым мальчиком. Ну что же сделать, что переживание с тяжело больной бабушкой так на него в своё время повлияло. Ну что же делать, если у него никак не получалось с женщинами, а к врачам он стеснялся ходить. Любовь ведь бурлит в каждом из нас. Она требует внимания к своим нуждам. Она заставляет страдать и добиваться внимания того, к кому ты стремишься, кому хочешь принести себя в жертву и поклоняться всю жизнь. Но всё же, но всё же... Каждый раз в сложный момент своей жизни я возвращаюсь к древним книгам, в которых написано, что истинный еврей всегда должен помнить Синайское откровение, в котором Бог явился людям, чтобы поддержать их, дабы вера их была крепка и непоколебима, чтобы твёрдо ступали их ноги во времена тяжелых гонений, чтобы устояли они во всех испытаниях, черпая силы в своей вере и обретая в ней опору. Там же в своде заповедей, данных у Синайской горы сказано, что «если ляжет кто с мужчиной, как ложатся с женщиной, смерти будут преданы они»...
Но я всё время думаю – ведь древние тексты были написаны много лет тому назад. Когда их писали, ведь никто не знал, как бабушка напугает моего дорогого Назарика, что он станет смертельно боятся женщин. Мы с ним большие друзья, и часто обсуждаем самые разные темы. Говорили и о его отношениях с женщинами. Во время нашего последнего обсуждения Назарик рассказал мне, что имел долгую беседу с представителями Каббалы. Мне трудно осознать это течение, кроме того, что я понял, что это иудейская мистика, но его собеседник высказал на мой взгляд очень интересную мысль.
Оказывается, Каббала считает одной из причин привязанности к своему полу тот факт, что будучи в предыдущей своей жизни невоздержанным в смысле удовольствий, человек получает в следующем воплощении тело представителя противоположного пола: мужчина – женское, женщина – мужское.
Я уже из всех новомодных учений, о которых мы часто беседуем с Ашотом Маисовичем, а Рабинович с нами всё время спорит, знаю, что «основной смысл нахождения человека в этом мире – это духовное исправление и очищение». И в этом смысле представляете, каким испытанием является нахождение в чужом теле? Вот и получается, что человека тянет к представителям своего пола. Я старый человек, мне это трудно понять, хотя Назарик говорит, что мне просто повезло - в предыдущей жизни я был правоверным евреем, соблюдал все правила и не нарушал законов, поэтому и не вызвал нареканий со стороны «контролирующих органов».
Смеётесь, а мне было совсем не до смеха, когда я представил себе, что в предыдущей жизни Назарик был женщиной, хорошо погулял, то есть погуляла, и теперь его, то есть её душа помещена для исправления в мужское тело, и в качестве исправления ему нужно жениться и родить девочку. Только в этом случае его «женская суть» присоединиться к новорождённой, и в дальнейшем останется только небольшая психологическая проблема, которая не сможет привести к раздвоению его личности. Но, «если он по-прежнему будет идти на поводу у своих желаний, то единственный путь, который ему остаётся – это смерть и новое перевоплощение». Ведь «исправление, то есть подчинение своего естества является основной причиной перехода данного человека в материальный мир, и если задача не решена, то и смысл существования в данном теле теряется».

Боже! Я выучил наизусть это заключение специалиста по Каббале, с которым долго беседовал Назарик. Я плакал три дня и вспоминал, каким нежным, красивым мальчиком он был, как был ласков со своим дедом, как трепетно совсем маленьким ухаживал за бабушкой... И, может быть, этот человек из каббалистов был прав...
И ещё одна очень важная вещь – я не могу допустить, чтобы мой Назарик умер и стал снова перевоплощаться – я же не знаю, в какой семье и в какой стране он родиться. Поэтому должен приложить все свои усилия, чтобы он остался в этой жизни, со мной, женился и родил девочку.

Не сердитесь на меня, прошу вас! Но одной из мыслей, которая толкнула меня на такой длительный и тяжелый разговор с вами под прикрытием интереснейшей истории о Назарике, была одна-– может быть вы мне поможете женить моего мальчика, чтобы он смог пройти все стадии очищения по Каббале. Моя единственная цель до своей собственной смерти – найти невесту для Назарика и уговорить моего дорогого мальчика жениться.
Простите меня за это признание. Вы очень сердитесь? Не сердитесь, прошу вас. Я очень страдаю. Я вам говорил, что правоверный еврей не должен лечить иноверцев, так говорят древние книги. Вот мы теперь и хлебаем за преданность своим пациента Натана Рябушинского. Тугай-Тугой, Тугай-Тугой! Вы будете дальше со мной говорить? Вы не уйдёте сейчас? Вы остаётесь? Ну, Слава Создателю! Он услышал мои молитвы! Подождите минуту, прошу вас, я глотну этого наивкуснейшего конъяку, передохну – забилось что-то сердце, и продолжу дальше. Вы же не откажетесь подтвердить, что хоть у меня и была далеко идущая цель, но всё же рассказ мой показался вам забавным, и вы не прочь продолжить меня слушать, потому как предвкушаете ещё несколько приятных для себя минут?
Хорошо, хорошо, такое тепло разливается в груди... Теперь я расскажу вам о своих усилиях, о своих хитростях, которые стал применять во имя одной цели – сохранить здоровье моего мальчика и преумножить его благополучие.
Вы правы! Это и вам будет важно услышать для вашей дальнейшей жизни, ведь все усилия старого еврея во имя любви к почти что своему ребёнку, не важно мальчику, или девочке – это уже поэма, достойная пересказа потомками...
Да, кстати, я ведь не рассказал вам, с чего это вдруг Назарик начал анализировать так подробно свою жизнь...

3.
Вы тоже устали мой добрый друг?
Простите старика! Я налил себе конъяк, принесённый вами для тепла и уюта нашей обстановки, а вас не угостил. Это непростительная невежливость с моей стороны. Давайте начнём сначала, как будто не было моей увлеченной бестактности. Давайте сделаем маленькую передышку и выпьем с вместе по рюмке этого чудного напитка, который вы принесли мне в подарок за моё внимание и заинтересованную к вам болтовню. У меня, как видите, всё под рукой и мне не нужно звать свою дрожащую Тесю, чтобы выпросить надлежащие этому напитку бокалы. Я всегда держу их в этой потрясающей стопке книг.
Я вижу, старый Геня вас опять удивил. Вы думали, что в моей библиотеке кругом только книги. Конечно, кругом только только книги, да какие! Но вот в этой фиктивной украшательской стопке спрятаны бутылка похожего на конъяк десертного вина Пино-де-Шарант и нужные для него два бокала.
Как, вы ни разу не пробовали Пино-де-Шарант? Пишется, смотрите сюда, «Pineau des Charentes». Вы всё знаете про конъяк, недаром принесли хороший! А про Пино-де-Шарант не знаете?
Вижу ваш обиженный взгляд. Я сейчас налью нам с вами по бокальчику вашего подарка... Лимончик на столе. Нет-нет, позвольте я поухаживаю за своим гостем. Это ничего, что рука немного дрожит... Так вот, в преддверии приятных ощущений, я вам обещаю, что в ваш следующий визит ко мне я открою заранее охлаждённую бутылочку — вот эту прямо - своего любимого десертного вина и угощу вас перед самым, так и быть, обедом.
Я так расположился к вам, что уже готов пригласить вас пообедать. Боже ж мой! Никто не ожидал излишней щедрости от старого Гени. Нет, конечно я не жадный человек, но только разумно бережливый — Ах, вы и сам всё поняли! Это приятно, что мы с вами за время нашей беседы научились понимать друг-друга. Хотите я очень коротко расскажу вам о своём любимом Пино-де-Шарант?
Всё самое вкусное, чтоб вы знали, придумывается совершенно случайно.
Вот и здесь такая же история.
Тот самый винокур, который и является отцом-создателем этого «ликёрного вина», много лет назад плеснул конъячный спирт в бочку с виноградным суслом. Понял, что ошибся, расстроился и решил не подходить к «испорченой» бочке. Но, когда спустя несколько лет, всё же решился попробовать адскую смесь, то был несказанно удивлён и в конечном счете рад своей ошибке, потому что получившийся напиток был выше всяких похвал.
Правильный процент — это двадцать пять спирта и семьдесят пять виноградного сусла, и никакого брожения! Получается мистель — особый класс спиртных напитков.
А сейчас вы вообще упадёте в обморок от моих познаний! Поно-де Шарант бывает белым из виноградов фоль-бланш, юньи-блан, семильон; и розовым из виноградов мальбек, мерло и каберне.
Ну как? Вы уже в обмороке? Я — тоже! Как красиво я высказал вам свои познания и в этой, недоступной много лет назад для бедного еврея теме. Это благодаря Назарику я так хорошо образовался. Он возил меня по городам и странам, кормил и поил всякими удивительными вещами и напитками. Единственное, с чем у меня не получилось договориться, так это с устрицами. Вы тоже не любите? Ох, как я рад. А то мне всё время как-то неудобно перед Назариком и перед его знакомыми, они этих устриц поедают в таких количествах, что кажется те скоро исчезнут из морских глубин.

Как хорошо, вы уже держите бокал в руке... Посмотрите...
Посмотрите на эти янтарные капли. Они глухо горят, сверкают и переливаются изнутри. Каждая из них дышит и страдает невозможностью сразу отдать весь свой жар.
Каждая по отдельности — живительный всполох, а все вместе — огонь, беспощадный, но не жестокий, готовый примириться с окружающей действительностью.
Не знаю, как Вам, но мне они напоминают золото. Старое золото. Вы держали когда-нибудь в руках уже пожившее золото? Вы когда-нибудь видели старое золото? Нет?
Уверяю вас – это всегда возрождающее коммерческий интерес зрелище и дивные, не похожие ни на что ощущения.
Говорите, я преувеличиваю? Ах, что вы, дорогуша? Вы не сердитесь, что я так обращаюсь к вам? Нет? Я рад. Мне хочется всеми своими словами проявить вам теплоту своей души и показать удивительное для самого себя моё к вам расположение. Получается? Ах, как хорошо! - старый Геня смеялся довольно, открыто и радостно. Обсуждаемая тема была одной из самых любимых. Он знал в ней толк.
- Так вот, мой дорогой друг! Старое золото сияет смиренно и чудно, дивно пахнет.
Какой у него запах вы спрашиваете, покачивая головой и думая, что ваш сосед совсем
рехнулся. Отнюдь, отнюдь, молодой человек. Так и быть, я преподам вам урок понимания истинной ценности.
Теся, принеси мне мою шкатулку. С прикроватной тумбочки, корова! Как будто ты не знаешь в каком уютном месте лежат мои старинные часы. Уже поди всему миру рассказала, как нужно обворовывать старого Геню.
Посмотрите, она в который раз уже плачет! Боже ж мой, я не могу видеть эти слёзы и смотреть, как на каждом всхлипе дрожит её задница. Вы тоже не можете видеть, как дрожит её задница? Теся, уважь хотя бы нашего гостя, если ты ко мне не имеешь уже никакого уважения! Прекрати плакать и дрожать!
Не помогает! Теся, прекрати плакать, я подарю тебе тыщу! Посмотрите, она уже улыбается и, похоже, забыла все нанесённые ей обиды.

Ну вот! Смотрите уже! Я открыл её!
А... вижу-вижу! Так просто вас на мякине не провести! Вы не сводите глаз с моего перстня!
И правильно делаете! Теся, подержи шкатулку! Нет, не надо. Иди! Я поставлю её пока на маленький столик. Приготовь нам лучше свежего чаю. И принеси нам бутерброды с икрой. Что ты спрашиваешь! Конечно с красной! Мажь аккуратно, чтобы икринки не сваливались с масла бутерброда на тарелку, как я их буду поднимать, мне здесь неудобно.
Вы разволновались. Я вижу! И пока Теся будет нам нести очередное подкрепление, я вам хочу сказать, что вижу, вижу ваше нетерпение.
И вижу, что только после того, как я заговорил о золоте, вы обратили внимание на это кольцо. Хотите я дам вам его подержать? Боитесь? Правильно делаете! Чужие кольца лучше в руки не брать! Я буду держать его перед вашим носом и очень коротко расскажу его историю.
Вы, полагаю, знаете, что у великого Пушкина было много друзей? В их числе был и знаменитый Даль, который написал известный всем словарь русского языка. Я им часто пользуюсь, когда мне хочется более подробного разъяснения смысла привычного слова.
Спрашиваете, при чем тут Пушкин и Даль со своим словарём? Словарь был конечно же потом, ведь по главной своей профессии Даль был хирургом. Говорят, неплохим. В тридцать шесть лет он стал доктором медицинских наук, защитив докторскую диссертацию по медицине. Это такой непомерный труд! И делать его мог в те допотопные времена, славные царями и поэтами, только очень талантливый человек.
Он не был закадычным другом, и может быть судьба свела их из-за болезней Пушкина, кто знает? Но этот талантливый человек... А что вы думаете, если бы он не был таким талантливым, его бы позвали вести дневник истории болезни великого поэта после его дуэли с Дантесом? Никогда в жизни! У постели Пушкина должен был быть в высшей степени человек грамотный, потому что ему надлежало фиксировать, фиксировать правильно все изменения здоровья и самочувствия раненого.
Ему достала в конце-концов и совершенно историческая роль - писать протокол вскрытия Александра Сергеевича. Извините, я, как бывший много лет назад врач, немножко увлёкся ненужной вам медициной. Но это важно! Потому что, кроме того, что Даль был талантливым ученым и серьёзным врачом, он, судя по всему, был ещё и очень душевным человеком. Ведь именно он, по желанию Пушкина, принял из его рук перед смертью это дивное кольцо с большим изумрудом, которое ,по слухам, обеспечивало регулярное посещение музой своего владельца.
Да, да, так и было! Я не буду вам рассказывать весь сложный путь, в конце которого оно стало моим. Я и сам многого не знаю. Только ровно тридцать лет назад я стал его хозяином. И, поверьте мои дела тогда резко пошли в гору. Вы чувствуете, что старый Геня продолжает вас удивлять? Хорошо!
Каждая морщинка старика светилась радостным лукавством, он улыбался. Гость действительно оказался душевным и любознательным - так, как он любил. Даром, что сосед!
Я загадал. Если вы душевно отзовётесь к моим переживаниям по поводу Назарика, то я-то уж не поскуплюсь для вас на интересные темы о таинственных вещах и удивительных жизненных знаниях.

Смотрите, я снова беру шкатулку в руки и протягиваю вам эти старинные золотые часы.
Ну, не тяните уже так сильно руки! Сказал дам подержать – значит дам. Да, терпения у вас тоже маловато. Эх, молодёжь, молодёжь! Делаете вид, что стали взрослыми, а руки тянете к главным человеческим игрушкам, как малые бестолковые дети!
Геня бережно обнимал ладонью старинные золотые часы с тяжелой крышкой. Чуть подрагивающие пальцы с аккуратным маникюром подняли их, и гостю показалось, что из середины циферблата заструилась что-то, как из большой вкусной кастрюли, согревшей и соединившей несоединимое, начинает выделяться дух приготовленной еды. Он закрыл глаза и попытался втянуть ноздрями воздух.
- Возьмите их в руки, наконец! Подержите, поразглядывайте, но помните , что разглядывание вам ничего не даст! Лучше закройте глаза и постарайтесь почувствовать. Ощутите массу и производимое ею тепло, прикоснитесь к неудачно-кривому завитку пьяного мастера-гравёра, ощутите этот комок на крышке. Он живой! Я всегда массирую о него свой больной мизинец. Вы знаете, что по мизинцу движется энергия к сердцу? Вам это пока не надо? Ладно-ладно, держите! Почувствуйте вес и шлифовку.
Уже открыли глаза? Но пока не выпускаете из рук. Хорошо, подержите пока! Вы почувствовали вес и значение старого золота. Теперь посмотрите внимательно, как оно светится. Оно сияет изнутри. Оно переливается своими соками, составленными из сплава тайных захоронений земли и людских страстей.
Вы только представьте, с какими надеждами и как это золото трудно искали, как добытое наконец, переплавленное с болью тех, кому оно никогда не достанется, отдали ювелирам, превратившим просто плавленый металл в наикрасивейшее и абсолютно функциональное произведение искусства.
А запах, запах-то какой! Тёплая монета, которая поможет вам получить еду и не умереть с голода. Глухая земля, источающая аромат приближающейся осени. Светлые осенние дни и карамельная тонкость первого грязного льда. Обвевающий вас подол длинного женского платья. Оно уже испачкалось жизнью города и подтопилось сельской дорожной лужей. Мягкая кожа, в которой утопает ваша рука. И нескончаемые мечты о счастье...

Вы не поверите!
Всё это чувствовал я, когда приходил в свой любимый антикварный на Арбате и брал в руки эти золотые кусочки счастья.
Ну, хватит, хватит! Давайте, давайте их мне назад!
А теперь подумайте, сколькими потом эти часы были желаемы, - Геня прижал часы к груди.
Но оказались они у меня!
Слушайте, вы их прямо затискали! Теся, дай мою волшебную тряпочку. Не смотри на меня волком! Я вспомнил, что она у меня! Вот она! - он вытащил из правого кармана брюк ярко красное полотно размером десять на десять, в сантиметрах конечно.
- Мне подарил её немецкий ювелир, когда я покупал себе кольцо в Берлине. Да, да, мы с Назариком путешествовали, ездили в Берлин, и он подарил мне кольцо на память. Так вот, когда мы делали эту покупку — а подарки я тоже очень люблю, хозяин самого лучшего ювелирного магазина на центральной улице, тоже еврей, кстати, был так ко мне любезен, что подарил абсолютно задаром две тряпочки для придания блеска драгоценностям. Одна у меня совсем износилась, а потом пропала. Я очень хочу сказать, что, наверное, Теся у меня её скрала протирать свои бусы, но боюсь это сделать, потому что она опять начнёт дрожать своей попой, это у неё называется плакать. Поэтому я не буду делать таких далеко идущих выводов и просто скажу, что первая тряпочка пропала, осталась вторая – вот она. Её я держу в кармане своих штанов. Так мне спокойнее. Когда штаны нужно постирать, я достаю её и прячу в бумажник. Потом снова кладу в карман моих штанов. Всё очень просто. Есть два места, где я могу её искать – мои штаны и мой тёртый бумажник. Вот, я достал её и очень аккуратно буду протирать свои часы.

Смотрите! Смотрите, как оно засияло! Моё чудное старое золото. Ты, как старый Геня, радуешься, когда к тебе прикасаются и дарят ласку.
Оно счастливо, что мы коснулись его.
Оно оживает своей памятью, накоротко просыпается, законсервировав свои сны, и светит-светит своему хозяину.
Ему этого не жалко, оно живёт нашими мыслями и страстями, и, обогрев нас новыми надеждами, поглощает наше восхищение собой.
Оно напитывается нашей любовью, и когда понимает, что мы устали им любоваться, потихоньку приглушает свой тихий блеск, готовое засиять с новой силой, когда нам снова будет угодно к нему прикоснуться и ощутить своё настоящее значение.

Вы знаете, у вас изменилось лицо. У меня тоже? Давайте сравним наши ощущения. Я вижу у вас румянец, ваши глаза и губы потеплели, вы перестали трясти ногой и шарить в левом кармане, перестали поглядывать на свой бриллиантовый Верту и целиком соединились со мной в этом удивительном процессе.
Говорите, что мир замедлил свои импульсы и вокруг всё согрелось теплом?
Вы правы. Старое золото умиротворяет и даёт волшебной тишине воцариться без споров.
С кем ей спорить? С суетой и беспокойством амбиций. Это такой же вечный спор, как между красотой и уродством, страхом и уверенностью, тяжестью мыслей и лёгкостью души.

Мне приятно, что мы с вами прочувствовали это одинаково. Редко с кем старый Геня может поделиться сокровенным. «Счастье — когда тебя понимают». Помните «Доживём до понедельника»? Какой хороший фильм. И актриса в главной роли очаровательна. Печерникова. Говорят она спилась. Вы не знаете? Я тоже не знаю, но было бы обидно.
Вы знаете, Назарик, тоже понимает старое золото.

Геня Абрамсон бережно положил старинные золотые часы на дно своей прикроватной шкатулки и бережно отдал её домработнице. Та торжественным шагом, высоко подняв голову от осознания собственного величия двинулась в спальню хозяина. Она ни разу не оглянулась на беседующих, что доказывало полное осознание ею важности исполняемого действа.
Геня высморкался, глубоко вздохнул, промокнул маленькую слезу, накатившую от умиления, ласково посмотрел на своего гостя и продолжил.
- Он вообще талантлив к коммерции и не стал заморачиваться профессией врача. Лет десять тому он вернулся в Москву. Ну,... не то чтобы вернулся. Теперь ведь у молодёжи модно иметь сразу несколько домов по всему свету, если позволяют средства, конечно! Для меня это очень тревожное известие. Я привык жить модно. Стал в своё время владельцем большой квартиры на Арбате, но другие дома мне уже теперь не потянуть – возраст, знаете ли. Так с возрастом пришло моё главное разочарование — я уже не могу быть модным.
Когда я узнал, что Назарик строит себе коттедж в Крыму, я засомневался, зачем ему нужны такие траты. Ведь ему удалось выкупить всю квартиру своего деда, расселив этих вредных баб по разным местам. Слава Создателю, его средства позволяли. Прекрасная квартира около метро «Аэропорт». Я там бывал много раз и страшно волновался, когда Назарик пригласил меня посмотреть, как продвигается его евроремонт. Всё шикарно! Рабочие в чистых комбинезонах моют за собой туалет, работают аккуратно , не гадят и очень вежливо ведут себя с хозяином. Совсем другой уровень обслуживания. Конечно, у Назарика есть деньги и опыт, он теперь хорошо понимает в ремонтах, ведь коттедж он «как бы» между делом достроил. Как оказалось не очень удачно. Вы спрашиваете почему? А я уже давно думал, рассказывая вам про старое золото, как более деликатно подступиться к продолжению начатой истории, потому что приблизился к очень ответственной её части.

Теся принесла чай. Пока она наливала его в чашки, Геня с трудом поднялся со своего кресла, подошел, шаркая, к окну, открыл его и, несмотря на налетающие капли зарядившего с утра дождя, постоял перед ним, глубоко вдыхая арбатский воздух. Равномерный уличный гул не затенял игру гитариста, расположившегося как раз напротив на самом Арбате. Усилители делали звук напористым и настырным.
- Так на гитаре не играют, - сказал Геня, поворачиваясь лицом к своему гостю. Так зарабатывают деньги. Сейчас все зарабатывают деньги, как будто нет других не менее
интересных занятий. Вы не согласны? Согласны? Тогда посмотрите на Арбат! Что осталось на нём от прежней улицы моей мечты? Ничего, кроме мостовой. Куда делись чудные магазины, куда делись старые фасады арбатских домов? Теперь все жители старой Москвы должны, как правоверные евреи, хранить в потайной части своего дома Ключ.
Ключ от «Своего настоящего дома», которого уже никогда не будет, потому что царствование Лужкова похерило их дома в современной какофонии стилей, что само по себе является анархией архитектуры. Очень заумно выражаюсь? А разве вас не тревожит перерождение старой Москвы? Разве вам безразлично то, что она потеряла свою прежнюю прелесть разудалой нарядности и бесшабашно-весёлой игривости? Арбат уничтожили, это я вам говорю, старый еврей, всю жизнь мечтавший на нём поселиться. Теперь это тупой «пешеход» с безразличными продавцами чужих картин и старым страшным трамваем в качестве ресторана. Ужас! А букинистические магазины! Теперь в них не нужно рыться, выискивая нужный тебе фолиант. Всё уже стоит перед носом в новомодных переплётах с криво торчащими блинтами. Не знаете что это? Плоскоуглублённое тиснение на книжных переплётах! Сейчас — это главное украшение новодельного переплёта. И золотые буквы, конечно!
Да, вы правы! Сейчас со мной лучше не спорить! Вы поняли это? Хорошо. Теся, где пирог? Да, моя хорошая, я вижу, что ты уже тащишь его. Давай, режь нам ещё по куску.
Вижу, что вам вкусно...
Мне тоже нравится. И Назарик любит такой пирог. Когда он приезжал в последний раз, Теся приготовила ему с собой целых два. Теперешние кухонные технологии позволяют заморозить дома продукт и использовать его тогда, когда вам будет угодно. Об этом нам с его дедушкой даже и не снилось — вывешивали за окно сетки с продуктами, пока Натан не купил холодильник.

Так вот, про Назарика и его крымский дом...
Как я уже вам говорил, Назар построил нечто потрясающе-красивое в Крыму, недалеко от Севастополя. Его белый, сверкающей в бликах южного солнца дом похож на величественную испанскую гасиенду с каскадом терасс и вьющихся растений. На их полив требуется много воды, но Назарик решил этот вопрос своими силами, у него прекрасные связи, ещё со школьных времён. Я вам об этом рассказывал.
Безумно красивый цветущий сад, в котором отдыхали, как я уже говорил, многие мировые знаменитости. Шикарная отделка внутри. Всюду великолепная английская плитка с такими чудными рисунками, что кажется ты попал в настоящую сказку.
Вокруг Назарика живут тоже не бедные люди, а в их бассейнах плещутся очаровательные наяды и русалки. Я уже говорил вам, что Назарик убедил себя в том, что наяды с русалками ему не интересны. Я же придерживаюсь другого мнения и с удовольствием любовался ними с третьего этажа его дома — благо там есть лифт — при помощи мощного морского бинокля. В каждом приморском доме есть хороший бинокль. Море рядом — всё под рукой.

Так вот, в прошлом году среди Назарика и его соседей началась тихая паника. В домах стала гибнуть прислуга, при странных обстоятельствах, заметьте!
То обвалится высоченная приставная лестница, на которой стоял садовник, ухаживавший за вьющимися растениями.
То вдруг ни с того ни с сего рванёт кран с горячей водой, около которого кухарка суетилась с посудой. Страшные ожоги не позволили бедной женщине остаться в живых.
То сорвётся с тормоза косилка с резко заточенными лопастями... По голой ноге — сами понимаете.
И таких случаев было очень много — практически каждый дом не миновала беда.

Назарик приехал ко мне в ужасе — он не знал, что делать.
Мы стали думать.
Мы думали с ним неделю. Когда подходил к концу седьмой день, Назарик заснул прямо здесь на диване моего кабинета. Я очень старался не шуметь, так люблю, когда мой мальчик отдыхает рядом со мной. Может мне и стоило бы пошуметь, чтобы он пораньше проснулся и не видел этот сон. Но я его не беспокоил, дал ему выспаться. И потом услышал пересказанный им сон. Сон, который Назарик увидел на моём диване. Страшно!
Мы получили информацию, проверять которую поехали в Севастополь.

Оказалось, что этот модный и богатейший посёлок был построен на старом еврейском кладбище. Какое горе! Какое горе! Об этом никто не знал. И рабочие, которые строили, никому ничего не сказали — они находили кости, когда рыли свои котлованы.
Но все хозяева — а это разные богатые люди - были заняты своими делали — не на стройке же им сидеть — так никто ничего и не узнал. Прораба строительства и фирмы, продававшей землю в собственность, уже давно нет. А людям такое горе. Такое горе!
Вы же слышали, наверное, какие страшные разборки проходили в Крыму. Свою землю пытались вернуть все, кого когда-то несправедливо выселили с насиженных мест. Чувствуется, что в этой борьбе все методы были хороши, и объединению собственников, в которое вступил Назарик со своими друзьями была отдана земля взамен переведённой на имя кого-то другого.
Раввин севастопольской общины поднял документы старых захоронений, и мы всё поняли.
Сон Назарика был в руку. Как теперь быть? Что теперь делать? Я пока ума не приложу! И получается теперь, что передо мной тяжелые для их решения проблемы - мне нужно думать, как попытаться всё же Назарика женить; что делать с его потрясающе красивым домом, в который вложено очень много денег. Голова моя трещит и разрывается от мыслей. Ведь древние книги говорят, что все захоронения неприкосновенны.
Евреи не ходят на кладбище по выходным и в праздники, только в годовщину смерти и перед Йом кипуром. Бейт кварот. Бейт хайм. Дом погребения. Дом вечности. Источник ритуальной нечистоты. У нас нельзя на кладбище есть, пить, заниматься «светскими делами». Фотографий, портретов на могилах наших предков на еврейских кладбищах нет — нельзя соревноваться в Богом в творении. Даты жизни тоже не ставятся — появление на свет — не заслуга новорождённого. В день смерти нам позволено в память о жившем молиться за него и зажечь поминальные свечи. А тут дома, построенные на месте старого кладбища, и начавшаяся жизнь не нечистой земле. Вот какое проклятие обрушилось на всех поселившихся рядом с Назариком. Да и на него, похоже, тоже...
Всё никак не могу подобрать ему подходящую его вкусу девушку, или женщину на худой конец... - Генины глаза потухли и наполнились новым страданием. Уголки глаз опустились, наполнившись немой печалью. Худые жилистые руки повисли. Он прижал к себе локтем правой руки тёплый платок и откинулся на спинку своего кресла.
Гость молчал. Он вдруг так явно прочувствовал всю боль, всё страстное переживание старого человека за почти что родного ему «внука». Таким остро-пронзительным было это чувство.

Через пять минут нескончаемой внутренней душевной боли Геня открыл глаза, слабо улыбнулся и тихо сказал, обращаясь к своему гостю:
- Давайте немного отвлечемся от тягостных тревожных мыслей. Не всё же нам говорить о сложном. Скажите пожалуйста, вы смотрите телевизор?
Молодой человек с облегчением выдохнул. Так тяжело было видеть переживания другого. В одну минуту он даже пожалел, что разрешил себя зазвать для такой непростой беседы. Но потом понял, что очень сочувствует Гене и проведёт с ним сегодняшний день, несмотря ни на что, с большим удовольствием, поддерживая своим сочувственным участием в разговоре, потому что ничем другим по своим соображениям он Гене не мог помочь.
- Да, я тоже под настроение. Теся, как вы понимаете, обожает смотреть сериалы про любовь. Я тоже люблю про любовь, но в этих сериалах всё очень долго тянется. Мне уже много лет, и я не могу ждать, пока в тридцать первой серии она скажет ему «Да!». Да и главному герою уже совсем нет сил смотреть на свою избранницу, он еле дотерпел до тридцать второй серии и понял, что ему уже больше ничего не хочется. Знаете, раньше всё говорили, что радует только то, что досталось с большим трудом. Я в это, честно говоря, совсем не верю. Когда долго ждёшь — а это чтоб вы знали — такие нервы!, то потом противно думать, сколько сил ты потратил, а в результате приобрёл совсем себе ненужное занятие. Или, что ещё хуже, за долгую борьбу так подробно рассмотрел человека, что уже вместо преимуществ и предпочтений видишь в нём одно тупое хамство, которое заставило тебя так долго мучиться. Кроме того, отдельные особы женского пола нарочно изображают из себя что-то необыкновенное, потому что никакого истинного интереса в них нет. Когда внутри пусто, то на темени густо.
Вы рефлекторно потрогали свою макушку — у вас там полно волос. Это на моей плешивой голове, как я ни старался сохранить огненно-черную шевелюру, почти что ничего уже не осталось. Но в голове у меня полным-полно ценного. Об этом говорят две шишки там же. Одна шишка — это ум, вторая шишка — это хитровсть. А всё вместе — это Геня Абрамсон.
Заканчивая тему про телевизор, я хочу вам сказать, что обожаю смотреть балет. Нет, нет, никакого душевного трепета по поводу музыки и содержания! Но я всегда трепещу, когда вижу порхающих на сцене балерин. Боже ж мой! Это такие куколки! Это такие изящные, грациознейшие статуэточки! Ах, как я мечтал одно время, чтобы по всем начищенным и сверкающим дорогущей мастикой паркетам моей квартиры скользила и летала такая вот нежная балерина в розовой пачке, грациозно приседала после виртуозно исполненного пассе; отталкивалась в гран жете и летела через всю большую комнату, благо метры позволяют; нежно складывала руки в порт де бра и напоминала соседям внутри, что мы все здесь ещё живы своим отточенным кабриолем с подбиванием одной ноги другой.
Но не могу же я себе назначить ещё и балет для поддержания хорошего настроения и интереса к жизни. Поэтому — только телевизор, только — телевизор. Дома так уютно, да и телевизор у меня, как вы видели шикарный. Мне Назарик подарил, чтобы я смотрел его во всех программах, которые он только мог удостоить своим вниманием.
Я периодически наблюдаю его на большом экране, там он выглядит, конечно, совсем не так как дома — величественный, солидный, ещё более красивый, и тогда я распрямляю свою сгорбленную спину и страшно горжусь тем, что внук моего дорогого друга Натана Рябушинского — Светлая ему память!, является по сути самым близким и дорогим мне человеком. Он очень редко видится со своими родителями, а меня навещает довольно часто, и главное — доверяет мне свои тайны и секреты, не жалея потратить времени на душевный разговор со старым Геней.
Он любит говорить со мной, потому что моя беседа очень бережна. Я хорошо учил древние книги и помню, что «Лучше говорить хорошее о себе, чем плохо о других». Так говорят мужрецы Талмуда, приравнивающие злословие к трём тягчайшим грехам: идолопоклонству, убийству и кровесмешению. И, как учил нас великий Рамбам, который повторюсь вам был ещё и врачом, есть страшная болезнь «цараат», насылаемая свыше как особая кара, посылаемая еврею за злословие. Ненормальное побеление кожи — это цараат, выпадение волос на голове и в бороде — это тоже цараат. Изменение цвета одежды или стен домов — это тоже цараат. Эта болезнь — знамение, посылаемое Всевышним, дабы уберечь правоверного от злословия. Если кто-то распространяет клевету, то сначала появляются знаки на стенах его дома. Если он всё осознал и заткунлся, то есть переставал злословить, то дом его очищался от скверны. Но, если продолжал говорить гадости и врать, то цараат поражает его кожаную утварь и домашние предметы. Если, правильно оценив эти знаки, злобный болтун найдёт в себе силы остановиться, то кожаные вещи очистятся. Если продолжает грешить, то плюс домашней утвари, основная часть из которой сжигалась, поражается носимая им одежда. Если он и тогда не может найти в себе силы для исправления, то цараат поражала его собственную кожу. Он признаётся прокаженным и не может находиться среди людей.
Я страшно боюсь такой болезни и очень дорожу своим имуществом, поэтому слежу за собой и стараюсь не говорить плохо о других, стараюсь не допускать двусмысленностей в своём разговоре.
Другие люди об этом совсем не думают и навлекают на себя своей невоздержанностью и мстительным языком массу проблем. Однажды я слышал такой монолог. Человек, близкий к искусству рассказывал, что настоящие артисты не могут не играть. Он привел в пример великого Москвина, который по его словам, если не играл в этот день в театре и не участвовал в репетициях, то брал из театрального реквизита детский гробик и ездил с ним в повозке по городу, изображая горечь утраты. А другой современный артист, будучи не занятым в этот день в спектакле, садился на электричку, ехал на дачу и, не имея билета притворялся убогим стариком, вымаливая своей игрой сочувствие окружающих. За такой прилюдный рассказ, который, как мне кажется порочит честь известных творческих людей, я думаю, человек, говоривший всё это, заслужил пару метин на своём доме.
Но я очень трепетно отношусь к своему имуществу, поэтому и не злословлю, и не вру при всех.

Геня довольно отпил чаю и откинулся в своём кресле. Буквально через минуту вдруг насторожился, напрягся в полусогнутой спине, широко раскрыл глаза. В эту минуту раздался звонок входной двери. Теся зашумела своими тапками, щелкнула задвижка, послышался говор, топот и в комнату влетел молодой красивый мужчина, тащивший охапку книг и тёплый плед.
- Назарик!!! Мой дорогой мальчик!!! - Геня попытался резко встать, у него не получилось и он плюхнулся снова в кресло.
Назар быстро положил принесённые вещи на боковой стол, наклонился к старику и тепло обнял его, прижавшись щекой к плечу хозяина квартиры. Чмокнул его в морщинистую щеку, и только тогда заметил гостя, сидящего в кресле сбоку. Ещё раз поцеловал Геню, пожал ему руки и рывком сел в кресло напротив.
Геня никак не мог успокоится и, отбросив все приличия, тянулся к тому руками. Назарик ещё раз приподнялся и пожал их, собрав две ладошки Абрамсона в свою одну.
- Вот, решил к тебе заскочить! Как ты?
- Спасибо, дорогой мой! Спасибо! Всё хорошо! Вот беседую с моим новым соседом! Познакомьтесь! Назарик — Иван. - Молодые люди пожали друг-другу руки, и , как показалось Гене, чуть дольше, чем нужно задержали взаимное пожатие.
Он постарался отбросить ненужные тревожные мысли и стал расспрашивать Назарика, как дела.
Назар налил себе конъяк, похвалил принесённый гостем напиток и начал рассказывать о том, что присмотрел себе в Испании настоящую гасиенду и через неделю поедет её смотреть. Генин гость внимательно слушал Назара, рассказал, что у него тоже есть собственность в Испании и предложил свою помощь по заключению окончательного договора покупки Назаром нового дома. Тот согласился. Молодые люди стали оживлённо обсуждать испанскую недвижимость, а Геня начал потихоньку грустнеть.
Он увидел особый взгляд взаимной заинтересованности, которым периодически обменивались Назар и его гость. В какой-то момент Иван засобирался:
- Я и так у вас отнял слишком много времени.
- Ну что вы, дорогой мой! Вы так скрасили мне этот дождливый день! Я вам очень благодарен.
- Генечка, милый, я тоже пойду. – Назар тоже начал подниматься из своего кресла. - Заскочил к тебе ненадолго занести книги и этот замечательный плед. Привёз тебе из Испании. Собираюсь туда снова. Крымский дом поставил на аукцион. Не волнуйся! Проблему решу. Ты себя нормально чувствуешь? Тебе Теся даёт все лекарства?
Геня молча кивал, притворившись усталым. Молодые люди простились, обещали заглянуть в ближайшее время и, пропуская друг-друга вперёд, направились к выходу.

Геня Абрамсон постарался поживее встать. Он заинтересованно, чуть приобняв своего соседа, пожал его руку. Расцеловал Назарика. Оттолкнув толстую Тесю, поверьте это большой труд, препроводил их до двери. От его внимания не ускользнули проскакивающие между посетителями искры. Они были и во взглядах, и в почти случайных прикосновениях. Он сам закрыл за ними дверь, ещё раз отпихнув в сторону Тесю. И встал, как вкопанный у полки с ониксовыми слониками, так любимым им подарком Ашота Маисовича.

Теся всё поняла, недаром она так много лет прожила рядом со своим душевным хозяином. Она бережно взяла его под руку, он совсем не сопротивлялся. Отвела его в спальню, помогла раздеться. Была уже глубокая ночь, но он попросил сделать ему ванну.
Теся отправилась в ванную комнату. Она добавила в тёплую воду немного целебного испанского масла, помогла старику раздеться и влезть в ароматно-розовое чудо.

Геня долго лежал в воде, она даже заволновалась. Пришла, решительно помогла ему вылезти, тщательно обтёрла, помогла надеть длинный махровый халат на красивую тёмно-синюю уютную пижаму. В спальне уложила его на подушки, аккуратно заправив пододеяльник под бока. Геня тихонько плакал. Она придвинула стул, села рядом с изголовьем лицом к окну, взяла в руки его сухую ладонь и стала её гладить. Слёзы текли из его широко открытых глаз, имевших по его всегдашнему обыкновению немой вопрос. Но Теся знала и на этот раз, что он хотел её спросить.
- Он будет жить свою жизнь так, как хочет. Успокойтесь! Думайте о себе!
- Теся, я не могу думать только о себе. Я люблю Назарика всей душой. Я должен был помочь ему исправить ошибки старших, помочь сделать свою жизнь праведной. Но у меня ничего не получается. Как я посмотрю Всевышнему после смерти в глаза? Что я ему скажу? Почему я не усмотрел за Назариком?
В этот момент Теся слегка разозлилась.
- Вы слишком о себе хорошо думаете, что собрались смотреть Вашему Всевышнему в глаза! Вы что думаете, вы один такой, кто за внуком уследить на может? У Бога на этот случай есть свои решения.
- Ты моя старая добрая, корова! - Геня сжал сухими пальцами пухлую руку своей старой испытанной веками подруги, - Мы ведь и с тобой стали уже совсем родственники. Давай, завтра я поведу тебя в кафе.
- Нет, это я вас завтра поведу, - Теся улыбалась ему, долго вставала со стула, потом, нагнувшись, погладила его полулысую голову, поставила стул на место, пожелала ему спокойной ночи и медленно, устало поплелась спать.
- Боже ж мой, - думал старый Геня, прижамая к себе книгу с Главной Молитвой своему Богу, - ты видишь, я старался, я всё сделал, чтобы не нарушить ни одну из твоих заповедей. Мой мальчик ушел с моим соседом. Я знаю, у них будут отношения. Прости меня за несделанное, прости, что не смог вернуть Назарика на путь истинный. Но ведь жизнь пока не кончается? Правда, Господи? Я буду стараться и дальше. Ты ведь подаришь мне ещё несколько лет жизни? Несколько приятных лет на солнышке моего старого Арбата? А я с удвоенным усердием буду читать и продолжать учить все мои древние книги. В них моё успокоение... - последние слова слетали с губ уже проваливавшегося в сон Гени. - Такой тяжелый выдался день! Столько пришлось вспомнить и рассказать тоже...

У Создателя было много верных слуг, но такой трогательный в своём почитании и глубокой вере — один.
Испытав его долголетием на верность, он поклялся, что подарит Абрамсону все возможные тёплые счастливые дни в кругу близких на любимом старом Арбате.
И вы знаете, говорят, он сдержал своё слово...

Понравилось? Поделись с друзьями!

А еще можете поделиться своим мнением...