Об эмиграции

Русская церковь в день прощания с Мэрией Фёдоровной, 
27 октября 1928 года. Фото: New York Daily News/Get my images/Fotobank.ru



Как правило, эмигранты первой волны после Отечественной войны 1812 года и последующих собирались, встречались на Службах в Православном храме.


Мне была очень интересна тема эмиграции. В частности и потому, что сестра моего деда по линии мамы Фелицата Петровна Алексеева вышла замуж за Симеона Александровича Скрябина и в 1921 году они уехали во Францию. У мужа моей двоюродной тётушки было редкое даже по тем временам имя Симеон, дома его звали Снопа. Очень смешно. Но в московских семьях тех времён и позже очень часто встречались «вторые» шутливые имена, которые становились основными. Мою маму официально звали Вера, но с детства закрепилось имя Гуля, возможно по остаткам татарских корней бабушки, её мамы. Она была родом из города Кимры. С Волги. Город-то вроде бы русский, но чего там на Волге не намешалось в смысле национальностей, привычек, обрядов. Такая горячая бодрящая удивительная смесь разных кровей стучит в моё сердце, что мне понятна и близка и православное бдение, и Святость пятничного намаза для мусульман, и величие наслаждения Субботой иудеев. Субботой — особым знаком союза, заключенного Всевышним со своим народом. С детства Дух захватывает и смирение успокаивает ум в Воскресенье, день седьмой, посвященный Господу у русских христиан, — когда трудимся духовно и укрепляем связь с Ним через молитву, богослужение, чтение христианской литературы...
Я думаю, нет ни одного «русского», в котором не бурлят основные и редкие удивительные крови в самых различных сочетаниях и сложениях, создавая такие удивительные характеры, таких редко одарённых людей, поддерживающих такое удивительное понимание основ жизни и способности адаптироваться в разных странах, на разных континентах, в различных культурах. Русская ментальность, изначально существовавшая принадлежность к русской культуре — это огромное богатство и способность трансформировать свои способности, таланты, особенности в создание произведений культуры, обучающих программ, торговых марок, и всего того, что называется Жизнь в различных её проявлениях.

В разных странах мира живёт много русских людей. Как ни странно, убедилась в этом, посмотрев репортажи о маршах «Бессмертного полка» по всему миру.
И подумалось мне, что сейчас проблем «эмиграции» как такой нет. Все знают, что покинув страну, в любой момент могут приехать в Россию, поклониться или прикоснуться. Это очень важно, что нет проблемы приехать, нет запрета на возвращение. Пожалуйста, приезжай и хоть до простуды валяйся на родной земле и до посинения прислушивайся к тому как она гудит. Конечно, если есть желание, какое-то количество денег, и если здесь есть хоть одна родная душа, то всё выглядит гораздо проще, чем раньше. Раньше — это все волны эмиграции вплоть до той самой перестройки, которая угробила половину жителей самой России, но сломала все препоны и дала возможность всем нам ездить и быть так, как мы хотим и главное, как позволяют возможности.

С чего я обо всём этом заговорила... А вот с чего. В моих руках письмо двоюродного брата моей мамы, сына той самой Фелицаты Петровны Алексеевой, которая вышла замуж за Симеона Скрябина — так странно читать фамилию по-французски De Scriabine — и у которой уже в Париже в 1924 году родился сын Александр Александрович. После эмиграции жизнь офицера с семьёй была непростой. И водителями такси работали, и другой труд выполняли для заработка. Не чурались дворяне российские никакой работы. Потому что не были белоручками. Умели трудиться и трудились всю жизнь. Меня потрясает взявшееся откуда-то мнение, что дворяне были белоручками и бездельниками. На военной службе с 15 лет. 

Из письма Александра Скрябина своей сестре в Москву я поняла... Лучше прочтите сами... Очень специальный русский язык — такого нигде не встретишь. Ничего не исправляла)

« Дорогая Наташа,
Много протекло воды под мостами наших столиц со времени нашей последней встречи. Моё такое долгое молчание может показаться, на первый взгляд, смутительным или даже както невежливым.

Мама моей супруги Сони сообщила нам твой адрес (новый?) и твоё пожелание иметь известие о нашем житие-бытье. Супругу и меня это очень тронуло. Надеюсь, что не обидежся, что пишу на машинке.

Не хочу даром оправдываться, но расскажу тебе, правда не вдаваясь в детали, об обстоятельствах, которые привели нас к такому роду забвению.

Когда в 1975 году я вернулся в Париж и вслед за мной моя жена, конечно это вызвало сначала у многих любопытность — как это сын эмигранта мог-мол жениться на «Советской», да ещё в Советском Союзе!

Долго не прошло, как сами-же родственники и даже некоторые члены семьи, забыв блестяще правдивые слова Дунаевского: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее никто не ждёт...», отвернулись от нас, обвинив меня, что впал в грех женившись на женщине на много моложе меня, мне даже было выражено, что я должен понять, что меня не «хотят». Жену мою Соню без всякого основания облили грязью. Я потерял службу и сидел на пайке для безработных.

А ведь женился я по любви, думал, что привезу свою молодую жену в более спокойную, нежели райскую атмосферу!

При таких создавшихся обстоятельствах, я не хотел, чтобы раздувались необоснованные интриги и полемики а идти судиться за клевету, в особенности с родственниками, я считал для себя и моей жены недостойным. Вот почему и принял решение отключиться от всех.

Это для меня стоило конечно дорого — несколько лет без работы, два инфаркта и много других проявлений и проблем.

Ведь тогда мы было молодожены и Соня могла внять логике интриганов и покинуть меня, ставя мне в упрёк, что не только вывез её в далёкую и по сути дела чужую страну (да к тому-же во многих мировозрениях довольно безалаберную), но и что ввел её в родственный круговорот от которого сам не ожидал такого поведения и отношения.

Хвала и честь моей жене, ея зрелости в трактовке реального положения вещей, ея любви и преданности ко мне, что не попалась на удочку такого грязного и унизительного лицемерия, а наоборот, помогала мне всячески преодолеть эти и другие трудности, соблюдая наше брачное достоинство, не унижая ни нашей честности, ни нашей справедливости.

Теперь я выведен окончательно на пенсию и живём мы с Соней тихо, мирно, дружно в нашем «Гнезде», о чем вероятно «мама Катя», с которой ты встречалась тебе говорила, и о чем жена и я питаем надежду, сама сможешь убедиться, коли согласишся к нам приехать.

Вот краткое тебе изложение, что с нами стало за последние 14 лет. Сама Соня тебе при этом пишет со своими личными дополнительными комментариями.

В свою очередь, мы будем рады если ты дашь нам весточку о своём житие-бытье, чем ты теперь занимаешься, продолжаешь ли сбор архитектурных богатств по строительству церквей? И т.п. Кстати, для твоей коллекции архитектурных осуществлений, прилагаю при сём фото-открытку памятника «Фонтан неповинных». Это один из очень достопримечательных памятников старого Парижа. В XII-ом веке, на этом месте на этом месте находилась церковь и кладбище т.н. Неповинных, затем всё было сметено и на месте располагался местный рынок, который тоже был уничтожен в свою очередь не задолго до создания центрального рынка («Чрево Парижа»). На этом месте был воздвигнут этот фонтан в 1550 году. Он пережил все смутные события истории Франции — как-то очередные революции и т.п. Был он реставрирован только в 1859 году Пьером Леско и вот его настоящий облик. Нужно ещё сказать, что и по сию пору он пользуется многочисленным паломничеством не только со стороны самих французов, но и многих иностранцев, так как в нём заложена какая-то легендарная мощь очищения души, т.к. Под ним хранятся ещё мощи давно погребенных «неповинных». Прада это или нет — не знаю, однако легенды живут очень долго.

В ожидании твоей весточки, передай привет всем тем, кто ещё помнят о нас если лихом не поминают!

Пока обнимаю и целую тебя крепко
САША»

Вот такая жизнь! Вот такое письмо. Вот такая страшная ненависть «старой» эмиграции ко всему «Советскому», пусть даже это и молодая, ни в чем, кроме того, что любит своего мужа, не повинная женщинга.
Вот такой кусочек истории большой семьи.
А жизнь продолжается. И Слава Богу! Что теперь всё изменилось, и нет «окончательной и бесповоротной» эмиграции. Есть собственные интересы, возможности и свобода находится в любой части света. А 1988 год — это получается далёкая «каменная» история.
На фото Фонтан Невинных в Париже и скан плана кладбища Ste-Genevieve-des-Bois, № 37 — Фелицата Скрябина. Тётя, мы помним и молимся о тебе и о твоих близких!!!




   




А где похоронен её сын Саша, я не знаю. Но узнаю когда-нибудь.
Если хочешь, то обязательно всё узнаешь!