апр. 2011
Испанская лестница и испанский стыд
Я очень люблю Рим. В свой самый первый приезд в Вечный город, по-моему это было в середине девяностых, мы жили на площади Барберини в отеле с одноименным названием. А потом стали останавливаться рядом с испанской лестницей...
29
4409
"Одного боишься - это встречаться с русскими за границей"
Лев Толстой, “Анна Каренина”, Часть вторая, стр 268.
В отеле "Barberini" окна наших номеров выходили на площадь, и каждое утро звонкий шум итальянской столицы врывался в отрихтованные горничными номера. Меня поразило тогда, что в городе полным-полно машин, толпы людей уже с утра наводняют улицы, а воздухе - звенящая свежесть.
Конечно, это Вечный Город, и в нём должно происходить что-то особенное... Но воздух! Воздух здесь при чем? Ну вот, наверное, в нём-то всё и дело. Ведь, благодаря его божественному составу и наполнению окружающих пространств, уже сотни лет стоят остатки древнего Колизея, с которого семья Барберини приказала оторвать весь мрамор, чтобы украсить им свои дворцы и покои.
Много лет туристы бороздят просторы старого города и бросают монетки в фонтан Треви, чтобы снова и снова вернуться в его акваторию.
И точно так, чтобы почувствовать удивительное единение друг с другом и зафиксировать в себе воспоминания о месте на земле, где пространство сливается со временем, просиживают часами на Испанской лестнице в самом центре Рима.
Сейчас мне уже не нужно селиться в пятизвёздных махинах «центра светской жизни» Рима Виа Витторио-Венето, и я с великой радостью заказываю номер в двух шагах от испанской лестницы на Виа Маргутта. Обтоптать всё окружающее Испанскую лестницу пространство доставляет большое удовольствие — кругом толпы разношерстного народа, который занят и походом по магазинам и магазинчикам, встречами с друзьями в кафе и уличных ресторанах, а также своими секретными делами, о которых никому ничего не должно быть известно.
В один из вечеров нашего недельного пребывания в Риме, мы зашли поужинать в Giggi, что на углу Piazza di Spagna и Via della Carrozze.
Почти все столики были заняты, и нам достался «проходной вариант» - столик в самом проходе, справа от которого за кадкой с какими-то цветочками на длинной ножной подставке было выставлено меню для обозрения желающих подкрепиться.
Мы быстро договорились с доброжелательным официантом Davide (Давиде), который был родом из Венеции, и, спустя какое-то время, приступили к трапезе.
Паста с артишоками и скампи на гриле — мечта голодного римского странника. Когда в тарелке с салатом оставалось два кусочка помидора с прилипшей к ним рукколой, к подставке с раскрытым уличным, меню подошел высокий необычайно ухоженный господин, который поприветствовал нас, сидящих прямо около прохода, посетителей ресторана.
Мы любезно откликнулись. Он тайком заглянул нам в тарелки и спросил, как мы сегодня поужинали. Улыбнувшись нашему довольному гулу, попросил у хозяйки, появившейся в дверях заведения, разрешения сесть рядом с нами за второй «проходной столик». Тот оставался свободным. Заказал пасту с артишоками и тарелку отварной брокколи.
Мы разговорились. Болтали о такой чудесной погоде в Риме в апреле — плюс двадцать три с желанием приподняться до двадцати шести градусов. Говорили о том, как станет жарко буквально через месяц, что апрель — прекрасное время для того, чтобы походить по римским улицам.
А в Москве в апреле только начинают ждать тепло, которое развернётся Дай Бог! к июню. Хотя, бывают разные чудеса. Может и в мае установиться хорошая погода, но в этом году мы на такие приятные сюрпризы не рассчитываем.
Наш сосед по столику рассказывал, что он сам родом из Тичино, и, работая в Риме, тоже страдает от жары, забиваясь с июня по конец августа под офисный кондиционер и стараясь лишний раз не высовывать нос на раскалённые улицы Вечного города. Мы говорили о ценах на помидоры, о том, что в разных закусочных по-разному относятся к туристам, могут и оливковое масло подать не самое лучшее — всё равно все всё съедят. Хвалили опробованную нами кухню и грозились прийти на следующий день за таким же вкусным ужином.
Когда вечер целиком накрыл улицы нашего любимого центра, засобирались домой. И в знак удивительно-состоявшегося расположения пригласили друг-друга в гости, обменявшись визитками. Простились, договорившись держать друг-друга в курсе возможных визитов нашего собеседника в Россию, и нас — в Рим.
Каково же было наше удивление, когда, решивши поподробнее разобраться с написанным в визитке Роберто, мы обнаружили, что он является директором Дома «Cartier» («Картье») в Риме.
Вы можете себе представить, как мог бы беседовать с Вами директор московского брендового бутика, или чванливый соотечественник, сколько-то лет назад поселившийся в этих краях?
Мы два часа проговорили обо всем, о чем можно было с удовольствием поговорить совершенно незнакомым людям, встретившимся за ужином в уличном итальянском трактире.
И тогда я подумала, что меня тошнит от некоторых напыщенных, наглых, раздувающихся, как красные осьминоги от непомерной гордости, что выехали или поселились в другой стране, наших соотечественников. Стыдно за них испанским стыдом. И до чего натужным бывает их выпячивание своих исключительных достоинств от того, что по их мнению, вовремя смылись из России.
Очень хочется встретить случайно за столом чужеземного ресторана доброжелательных и воспитанных, которые не будут в своей распальцовке брызгать супом и соусом в разные стороны, но спокойно и достойно, не представляясь эмигрантами из «Польши», смогут сказать, что они русские и этим гордятся.
P.S. Кстати! Сидящим на испанской лестнице, запрещено есть.))
И ещё одно. Для нас Рим мужского рода. На самом деле, и для итальянцев Roma - она, женского рода. Она привлекает, заманивает, очаровывает, жалит и не отпускает до конца твоей жизни. Как вполне себе достойный Скорпиоша - забыть и вылечиться от её магии невозможно!!!
Лев Толстой, “Анна Каренина”, Часть вторая, стр 268.
В отеле "Barberini" окна наших номеров выходили на площадь, и каждое утро звонкий шум итальянской столицы врывался в отрихтованные горничными номера. Меня поразило тогда, что в городе полным-полно машин, толпы людей уже с утра наводняют улицы, а воздухе - звенящая свежесть.
Конечно, это Вечный Город, и в нём должно происходить что-то особенное... Но воздух! Воздух здесь при чем? Ну вот, наверное, в нём-то всё и дело. Ведь, благодаря его божественному составу и наполнению окружающих пространств, уже сотни лет стоят остатки древнего Колизея, с которого семья Барберини приказала оторвать весь мрамор, чтобы украсить им свои дворцы и покои.
Много лет туристы бороздят просторы старого города и бросают монетки в фонтан Треви, чтобы снова и снова вернуться в его акваторию.
И точно так, чтобы почувствовать удивительное единение друг с другом и зафиксировать в себе воспоминания о месте на земле, где пространство сливается со временем, просиживают часами на Испанской лестнице в самом центре Рима.
Сейчас мне уже не нужно селиться в пятизвёздных махинах «центра светской жизни» Рима Виа Витторио-Венето, и я с великой радостью заказываю номер в двух шагах от испанской лестницы на Виа Маргутта. Обтоптать всё окружающее Испанскую лестницу пространство доставляет большое удовольствие — кругом толпы разношерстного народа, который занят и походом по магазинам и магазинчикам, встречами с друзьями в кафе и уличных ресторанах, а также своими секретными делами, о которых никому ничего не должно быть известно.
В один из вечеров нашего недельного пребывания в Риме, мы зашли поужинать в Giggi, что на углу Piazza di Spagna и Via della Carrozze.
Почти все столики были заняты, и нам достался «проходной вариант» - столик в самом проходе, справа от которого за кадкой с какими-то цветочками на длинной ножной подставке было выставлено меню для обозрения желающих подкрепиться.
Мы быстро договорились с доброжелательным официантом Davide (Давиде), который был родом из Венеции, и, спустя какое-то время, приступили к трапезе.
Паста с артишоками и скампи на гриле — мечта голодного римского странника. Когда в тарелке с салатом оставалось два кусочка помидора с прилипшей к ним рукколой, к подставке с раскрытым уличным, меню подошел высокий необычайно ухоженный господин, который поприветствовал нас, сидящих прямо около прохода, посетителей ресторана.
Мы любезно откликнулись. Он тайком заглянул нам в тарелки и спросил, как мы сегодня поужинали. Улыбнувшись нашему довольному гулу, попросил у хозяйки, появившейся в дверях заведения, разрешения сесть рядом с нами за второй «проходной столик». Тот оставался свободным. Заказал пасту с артишоками и тарелку отварной брокколи.
Мы разговорились. Болтали о такой чудесной погоде в Риме в апреле — плюс двадцать три с желанием приподняться до двадцати шести градусов. Говорили о том, как станет жарко буквально через месяц, что апрель — прекрасное время для того, чтобы походить по римским улицам.
А в Москве в апреле только начинают ждать тепло, которое развернётся Дай Бог! к июню. Хотя, бывают разные чудеса. Может и в мае установиться хорошая погода, но в этом году мы на такие приятные сюрпризы не рассчитываем.
Наш сосед по столику рассказывал, что он сам родом из Тичино, и, работая в Риме, тоже страдает от жары, забиваясь с июня по конец августа под офисный кондиционер и стараясь лишний раз не высовывать нос на раскалённые улицы Вечного города. Мы говорили о ценах на помидоры, о том, что в разных закусочных по-разному относятся к туристам, могут и оливковое масло подать не самое лучшее — всё равно все всё съедят. Хвалили опробованную нами кухню и грозились прийти на следующий день за таким же вкусным ужином.
Когда вечер целиком накрыл улицы нашего любимого центра, засобирались домой. И в знак удивительно-состоявшегося расположения пригласили друг-друга в гости, обменявшись визитками. Простились, договорившись держать друг-друга в курсе возможных визитов нашего собеседника в Россию, и нас — в Рим.
Каково же было наше удивление, когда, решивши поподробнее разобраться с написанным в визитке Роберто, мы обнаружили, что он является директором Дома «Cartier» («Картье») в Риме.
Вы можете себе представить, как мог бы беседовать с Вами директор московского брендового бутика, или чванливый соотечественник, сколько-то лет назад поселившийся в этих краях?
Мы два часа проговорили обо всем, о чем можно было с удовольствием поговорить совершенно незнакомым людям, встретившимся за ужином в уличном итальянском трактире.
И тогда я подумала, что меня тошнит от некоторых напыщенных, наглых, раздувающихся, как красные осьминоги от непомерной гордости, что выехали или поселились в другой стране, наших соотечественников. Стыдно за них испанским стыдом. И до чего натужным бывает их выпячивание своих исключительных достоинств от того, что по их мнению, вовремя смылись из России.
Очень хочется встретить случайно за столом чужеземного ресторана доброжелательных и воспитанных, которые не будут в своей распальцовке брызгать супом и соусом в разные стороны, но спокойно и достойно, не представляясь эмигрантами из «Польши», смогут сказать, что они русские и этим гордятся.
P.S. Кстати! Сидящим на испанской лестнице, запрещено есть.))
И ещё одно. Для нас Рим мужского рода. На самом деле, и для итальянцев Roma - она, женского рода. Она привлекает, заманивает, очаровывает, жалит и не отпускает до конца твоей жизни. Как вполне себе достойный Скорпиоша - забыть и вылечиться от её магии невозможно!!!
Понравилось?
Поделись с друзьями!
Похожие записи
Зарисовки
Незабудка просила свирель...
Незабудка просила свирель: «Возьми меня с собой! Ты так свободна и смела! Ты путешествуешь повсюду! Тебе рад каждый из людей! Возьми меня с собой! Я пригожусь!».
Зарисовки
Сладкий мёд и леденцовый холод
Лето Старого Цюриха наполнено тягучим ароматом цветущих лип. Он дурманит и околдовывает, заставляя совершать необдуманные поступки.